Итак, еще один джип въехал в просторный двор. Из него вышли двое мужчин и направились к черному ходу. Их встретили крепкие парни, вежливо поздоровались и указали на лестницу, ведущую на второй этаж. Гости, приглашенные руководством ресторана, обычно не проходили через зал, их никто никогда не видел. Доступ наверх имел только шеф-повар. Роль официантов исполняли охранники, дежурившие внизу и встречающие гостей. Каждого, кто должен приехать, они знали в лицо. Один из охранников, рослый кавказец, глянул на часы и сказал напарнику:
— Ну теперь все собрались.
Они закрыли тяжелую стальную дверь на засов. Один из них заглянул на кухню. Запах в огромном помещении стоял изумительный, но жара казалась невыносимой, с вентиляцией дело обстояло из ряда вон плохо.
— Готово? — спросил охранник.
— Можете уносить, — ответил метрдотель. Это был седовласый грузин во фраке, с бабочкой, очень высокий худощавый красавец с картинки. Он указал на столы у стены, заставленные серебряными подносами с вином, закусками и шашлыками. Чтобы все перенести наверх, требовалось человек десять, но допуск туда имели только эти двое здоровяков, им предстояло сделать несколько ходок. Они взяли по подносу в каждую руку и направились к лестнице.
Георгий Ахвледиани, так звали управляющего и метрдотеля в одном лице, сопроводил «шестерок» и вышел в коридор. Когда те свернули на следующий пролет лестницы, он открыл засов и распахнул стальную дверь, ведущую во двор. Начали входить люди в касках, бронежилетах, с короткоствольными автоматами, но без масок и лишней амуниции. Шли быстро, тихо, словно он кошек впустил. Спустившиеся охранники ничего не успели понять и тем более среагировать — им перерезали горло, как баранам. Минутой позже Георгий услышал на втором этаже стрекотание автоматных очередей. Стрельба длилась недолго. В том же порядке, гуськом, люди в касках спустились вниз, вышли, и, скинув каски, рассосались по стоящим на площадке машинам. Георгий открыл ворота, и через несколько мгновений двор опустел.
Метродетель поднялся наверх, приоткрыл дверь и заглянул в помещение. Никто не выжил. Впрочем, можно было и не проверять, боевики знали свое дело — прошли хорошую школу на Кавказе. Георгий вернулся в зал ресторана. Табачный дым, духота, шум, как на стадионе. Поймав взгляд двух мужчин, сидящих у входа, подал знак. Они встали и ушли. Такой же знак он сделал одному русскому, который с бокалом в руке слушал тост своего кавказского друга, но не сводил глаз с Георгия. Он тоже мгновенно поднялся с места. За ним поднялись и сидевшие рядом два грузина, люди солидные, в дорогих костюмах, с примечательной внешностью. Все трое направились к барной стойке, за которой находилась дверь на кухню. Они знали куда идти и не нуждались в сопровождении. Георгий взял со стола поднос с красным вином и фруктами и направился к дальнему угловому столику. По пути он посмотрел на часы — можно не беспокоиться, есть еще семь минут.
Вечерело. Жара спадала, на улице было немноголюдно и тихо. Перед клубом «Боливар» находилась автостоянка, за ней вдоль улицы вытянулся узкий бульвар со скамеечками, где отдыхали мамы с колясками, старики и влюбленные парочки. С проезжей части улицы ресторан хорошо просматривался. У обочины по обеим сторонам стояло много машин. В одной из них сидела Катя с миниатюрным театральным биноклем и внимательно разглядывала все, что творилось вокруг. В джипе прямо напротив входа сидел Константин Вербин и не сводил глаз с входных дверей ресторана. Люди входили, но никто не выходил. Вечер только начинался, а в такое заведение не забегают на часок, грузинская кухня не терпит суеты. Наконец вышли двое рослых парней, совершенно трезвых, и неторопливо пошли вдоль бульвара, о чем-то тихо переговариваясь. Метрах в тридцати от ресторана стояла черная машина. Мужчины сели в нее, но уезжать не торопились. Катя хорошо разглядела их в бинокль. Один из них достал сотовый телефон, и вскоре раздались взрывы. Окна ресторана ярко осветились, потом из них полыхнуло пламя. Черная машина, в которой сидели мужчины, тут же уехала. Следом уехал джип Константина Вербина. Катя оставалась на месте. Не прошло и пяти минут после взрыва, как на пожар примчался «Лэнд Крузер» с надписью «Телевидение». Началась съемка. Можно было подумать, будто телевизионщики все знали и поджидали за углом. Из ресторана выбегали люди. Выбежала и Ева. Точнее, ее вынесла толпа. На девушке горело платье. Катя видела, как она приехала в ресторан на такси и тут же позвонила ей на мобильный телефон, но он оказался недоступным. Но теперь это не важно, главное — девушка спаслась. «Ей всегда и во всем везло», — подумала Катя и тут увидела, что на Еве горит платье. Из машины телевизионщиков выскочил парень с огнетушителем и направил струю пены на горящую девушку, потом принялся сбивать пламя своим пиджаком. Оператор с камерой оттащил спасителя, запихнул его в «Лэнд Крузер», и они уехали. Наконец послышались сирены пожарных машин.
Катя отвлеклась, но когда опять стала искать взглядом Еву, ее не оказалось. С того места, где она упала без сознания, отъезжал «Мерседес» представительского класса. Такая машина не могла оказаться случайно в пешеходной зоне рядом с очагом пожара. Катя успела снять несколько десятков кадров автомобиля, но вряд ли они чего-то стоили. Тут требовался профессиональный фотоаппарат с мощным объективом.
Все, что Катю интересовало, она увидела. Девушка завела двигатель и уехала.
Руководитель продюсерского центра Коркунов внимательно выслушал отчет начальника оперативного отдела Осипова. Перебирая в руках фотографии, он указал на одну из них.
— Я вижу Вербина, женщину, парня, а кто эта блондинка, сидящая к нам спиной?
— Понятия не имею, Сережа. Ребята не знают, как она туда попала. Но какое это имеет значение? Была блондинка, больше ее нет. Столик стоял в глубине зала и был обложен бомбами. В таких условиях не выживают.
— Две операции в одну объединил Вадим Борисыч. Вы действовали по его сценарию?
— Получилось не две, а три. В дело вмешалась ФСБ. Они заинтересовались делом, чтобы разыграть политическую карту. Показали свидетелям двух грузинских диссидентов, а потом увели их.
— Кто поставил в известность чекистов?
— Наш куратор генерал Черногоров. Ты же понимаешь, что терактами занимается ФСБ и он обязан был поставить их в известность. Они в операции не участвовали, но воспользовались случаем. Нас это не касается. Мы свое дело сделали.
— Не уверен, Гена. Ты видел наш репортаж с пожара.
— Брось, Сережа. У меня своих забот хватает.
— Эту девушку узнали по волосам. Она выбралась из ресторана. Во время взрыва находилась в туалете, потому и спаслась. Когда мне показали эту фотографию, я очень обрадовался. Фактически мы получаем в руки живого свидетеля, который может с определенностью утверждать, что Константин Вербин погиб. Доверять метрдотелю-грузину или списку заказанных столиков не будут. Выжившие свидетели опрошены людьми полковника Кулешова, но они не помнят скромную компанию, сидевшую в углу зала. Вербин не поп-звезда, никто не обязан знать его в лицо. Допустим, мы с тобой знаем, что Вербина больше нет. Мы выполнили заказ. Но заказчику нужны доказательства — труп Вербина, а мы можем предъявить только пепел. Вадим Борисыч — гениальный сценарист, у него все выглядит идеально. Бандиты уничтожены, сгорели. Но есть свидетели, видевшие как они разъезжались на своих машинах за десять минут до взрыва. Вереницу машин видели в парке и на выездных воротах. Вербин просто «попал под струю», случайная смерть и все прочее. Мы не можем быть уверены в его гибели на все сто процентов, нам нечем это доказать.