— Нет, собака, ты не Георгий! — снова зарычал Муса по-русски и, не найдя больше слов, начал палить из автомата по кабине КамАЗа.
Строчка пулевых отметин прошила ветровое стекло ведущего автотрейлера, при этом одна пуля угодила в горло Георгию. Он подавился собственным криком, а его кровь, хлынувшая потоком изо рта, обагрила стекло и дверцу машины.
— Вот сука! — выругался Краснов, паля из своего «Грача» по обезумевшему боевику.
Один из его выстрелов попал в цель, прежде чем неуправляемая машина сбила уже мертвого Мусу с ног. Сменщик Георгия успел ударить по тормозам и остановить многотонную машину у пропасти.
А скоротечный бой тем временем развивался следующим образом. Семин забросал пулеметное гнездо «лимонками», а Николай с помощью только одного своего ножа расправился с двумя горцами, находившимися у блокпоста. Так что высыпавшим из крытого кузова трейлера спецназовцам никакой работы уже не досталось. Из-за чего они, впрочем, не особенно и расстроились.
— Собакам собачья смерть! — проговорил один из кавказцев, когда увидел трупы боевиков. Он не мог простить им смерти Георгия.
— Мы тут сами разберемся! — махнул рукой дальнобойщикам Краснов. — А вы продолжайте свой путь!
Машины уехали, посигналив на прощание клаксонами бравым спецназовцам. А майор тут же приказал уничтожить все следы боя на перевале.
— Николай, — позвал он Семиречного, — тебе придется переодеться в почитателя пророка. Не возражаешь?
— Надоть так надоть! — произнес казак.
Кроме него еще четверо спецназовцев переоделись в папахи и бурки, снятые с убитых. А тела боевиков сбросили в пропасть, туда, куда они сами отправили многих невинных жертв.
«Газель», выпущенную автозаводом в Бендерах, наблюдатели майора Краснова обнаружили приблизительно минут через сорок после уничтожения блокпоста боевиков. Машина подъехала к узкому месту на проезжей части дороги и притормозила.
— Как дела? — по-чеченски спросил водитель «газели» у Николая Семиречного.
Тот на том же языке ответил:
— Слава Аллаху!
А потом перешел на русский.
— Выйди из машины!
— А ты кто? Я тебя здесь еще не видел… — заупрямился шофер. — Позови Мусу!
— Мусы нет! Я за него, — снова произнес Николай, открывая дверцу машины. — Выходи!
— Что тебе нужно, брат? — спросил водитель по-чеченски, вылезая из кабины.
— С тобой хочет поговорить большой начальник, — сказал Семиречный и кивнул в сторону Краснова, стоявшего у блокпоста. — Подойди к нему.
— Ты начальник? — удивился водитель «газели», подходя к Краснову. — А где же Абдулаев? Где все его люди?
— Их больше нет! — резко проговорил Краснов.
— Они поскользнулись на мокрой дороге и упали в пропасть! — довольно цинично пошутил лейтенант Осетров, показываясь из укрепленного строения.
— Вы — русские! — догадался пожилой чеченец. — Как вы здесь оказались?
— Тебя ждем, — снова влез Осетров. — Хотим вместе погулять в горах, полюбоваться на красивые пейзажи…
— Отставить треп! — приказал Краснов, а потом снова повернулся к чеченцу. — Как вас звать-величать?
— Зови меня просто Казбек, начальник, — ответил водитель «газели».
— Какое у тебя достойное имя! — похвалил Краснов. — Вот только почему ты, такой достойный человек, помогаешь врагам своей веры?
— Как это? — не понял Казбек.
— Ты работаешь на человека по имени Нгомо, а он руководит сектой «Дети Шивы», которая призывает людей бороться против священного для всех мусульман «Корана», против устоев шариата. Разве ты этого не знал?
— Нгомо… Я в первый раз слышу такое странное имя, — пожал плечами Казбек.
— Это фамилия… — пояснил Краснов. — А кому же ты тогда доставляешь каждый день продукты и почту?
— Это научная база. Там делают какие-то опыты… Я в этом мало что понимаю.
— И ты ничего о тех «ученых» не знаешь?
— Нет. Они мне хорошо платят, и большего мне знать не нужно.
— А кого из них ты знаешь лично?
— Только своего родственника, который работает завхозом. Он мне дал эту работу.
— А еще?
— Есть там один хороший человек. Его зовут доктор Знаменский. Он помог мне избавиться от постоянных головных болей. Это очень хороший врач…
— Да, это хороший врач, — задумчиво проговорил майор, осознав, что они находятся на верном пути. — Ты сможешь помочь нам туда добраться? Мы должны охранять эту горную лабораторию от врагов.
— Там уже есть охрана, — уклончиво ответил Казбек.
— Большая? — как бы между прочим уточнил лейтенант Осетров.
— Пять воинов ислама. Это очень достойные люди!
— Вот мы и хотим с ними познакомиться поближе, — хмыкнул Осетров.
— А что будет со мной? Что будет с моей семьей? Если в Шатое узнают, что я помогаю неверным, то… Нет! Я не стану вам помогать!
— Как хотите. Обойдемся без вас, — проговорил Краснов. — Только тогда уж не взыщите. Вас придется ликвидировать.
— Я много пожил, много повидал. Я не боюсь смерти!
— А как насчет твоих близких, которые живут в двухэтажном особняке на улице Шамиля? — поинтересовался Семиречный, неслышно подошедший сзади.
Казбек вздрогнул, как от удара кинжалом в спину, при этом его лицо перекосилось, словно от зубной боли.
— Ты разве знаешь, где мой дом?
— Да, я это знаю.
— И ты его разоришь, если я вам не помогу?
— Обязательно, — пообещал Николай.
— Тебе я верю, а вот ему — нет! — сказал Казбек, ткнув пальцем в сторону лейтенанта Осетрова.
— Так вы поможете нам? — в последний раз спросил майор.
— Помогу… — ответил чеченец.
А Николай Семиречный шепнул так, чтоб его мог услышать только один майор:
— Не верь ему! Он тебя обманет…
Краснов знал, что Николай прекрасно изучил нрав людей, рядом с которыми прожил всю свою жизнь, но другого выхода не видел. Только Казбек мог указать спецназовцам дорогу, ведущую в высокогорную лабораторию.
В чем заключался коварный замысел Казбека, Краснов понял только тогда, когда «газель» чеченца, в кузове которой кое-как разместились все участники боевой группы, оставив позади развилку дорог, свернула на узкую дорогу, больше напоминавшую скальный карниз, и медленно подкатила к площадке-тупику. Дальше можно было пробираться только пешком. «Где-то здесь должен находиться еще один пост-засада, — подумалось Краснову. — Как только мы выйдем из машины, нас тут же перещелкают по одному чеченские снайперы…»