Когда глаза адаптировались к темноте, Аликберов наконец смог выбраться из своего закутка. Он не мог понять, что стало с остальными, он не мог вспомнить, как очутился здесь. Его разум был настолько заполнен ужасом, что память безмолвствовала. Нужно было отсюда выбираться, но как выбраться незнамо откуда? Что-то забытое, словно бы из детства, подсказывало Аликберову, что нужно двигаться на север, на севере всегда выход и спасение. Нужно на каждом повороте сворачивать налево. Налево и на север – направление выбрано. Аркадий Бениаминович поднялся на ноги, наскоро ощупал себя – крови не было, значит, не ранен. Хотя как тут определишь – кругом пыль, а тело на адреналине.
Определить, как глубоко он находится под поверхностью земли, Аликберов не мог, плана убежища он не знал, знал лишь, что бункер весьма обширен и в нём может быть размещено более пятнадцати тысяч человек.
Да, по-другому он представлял себе пребывание в Раменках. Думал, будет встреча, всем вколют антивирус, а тут… память отказывалась пояснять, что тут произошло. Что же стало с охраной? Соболев ведь позаботился об охране…
Голова отозвалась тупой болью. Нужно было двигаться вперёд. Пока соскучившееся существо снова не начало поиски – ему тут явно было одиноко: всех съел, а потом заскучал. Наверное, его жизнь и вправду напоминала жизнь толкиеновского Голлума: у него тоже была своя Прелесть, а питанием служили случайные путники или забредающие в бункер мутанты.
Мутанты. Как одно тщедушное существо смогло сопротивляться ордам мутантов, царящим на поверхности? Наверное, он смог взять под контроль оборонные системы комплекса. Хотя при чём тут системы, как он может ими управлять? Одно дело управление сложными системами, и совсем другое – сидение в социальных сетях…
По рассказам Соболева, у мутантов оставались только инстинкты и отработанные до автоматизма навыки. Именно поэтому те, кто в прошлой жизни был профессиональным военным, после мутации умели плохонько стрелять. Профессиональных стрелков среди них не было лишь потому, что мало кому в Москве приходилось воевать каждый день. Именно поэтому обращение с оружием не перешло в рефлекс.
В своём поведении мутанты были примитивны, ими двигали естественные потребности, главной из которых была потребность в пище. Но у монстра наверняка ещё была потребность в общении, существо было социальным. Оно не смогло безболезненно пережить крах социальных сетей, и теперь жадно искало общения на всех уровнях.
Аликберову казалось, что сплетение коридоров продолжается бесконечно и с каждым новым поворотом они становятся у´же. Это было блуждание в темноте, а шаги гулким эхом отдавались в пустоте. Казалось странным, что вместо современного покрытия здесь лишь грубый бетон, кое-где даже виднелись силуэты выступающих металлоконструкций. В голову пришла мысль, что их лучше избегать, дабы не пораниться.
Он побрёл дальше, стараясь внимательнее смотреть под ноги, глаза его плохо видели в темноте, свет больше не исходил ниоткуда, поэтому различить можно было только тёмные очертания предметов. Следовало идти, куда – это было не так уж важно, лишь бы подальше от существа.
Неожиданно коридор расширился, превратившись в небольшой зал. Аликберов подумал, что здесь можно будет найти что-нибудь полезное, не может же бункер целиком и полностью состоять из коридоров и маленьких каморок технических помещений. Но кругом была такая же пустота, словно бы кто-то вынес из бункера всё ценное, перед этим вырубив освещение. Поняв, что ничего нужного найти не удастся, он продолжил движение вперёд.
Неожиданно Аликберов налетел на стену. Подумав, что в темноте просто потерял ориентацию, он сдвинулся влево, надеясь найти проход, – но и там была стена. Вправо – тот же результат. Аликберов заметался по помещению, адреналин неистово впрыскивался в кровь – кругом были стены. А откуда-то сзади появилось лёгкое белёсое свечение. Оно приближалось.
Паника подступила вплотную, она уже была готова вырваться наружу истошным криком. Свечение становилось ближе, и вот уже стал виден маленький сгорбленный силуэт. Голова существа склонилась над планшетным компьютером, казалось, оно ничего не видит. Неожиданно существо подняло голову и посмотрело перед собой. Взгляд маленьких карих глаз был направлен точно на Аликберова.
– Привет, – сказало существо и улыбнулось. – Я хочу тебя зафрендить, стань моим другом.
Неожиданно Аликберов понял, что существо и вправду очень одиноко. В его глазах была такая грусть, такая мольба и искреннее сожаление…
– Привет! – ответил Аликберов. В горле было сухо, и приветствие получилось больше похожим на хрип. – Давай дружить.
Он надеялся, что этой фразой удастся проложить некий коммуникативный мостик к взаимопониманию, наладить с монстром контакт и, главное, выжить.
– Давай сделаем селфи на память, – предложило существо, – я люблю фотографировать.
– Давай, – согласился Аликберов, – прикольно должно быть.
Существо неспешно подошло к нему, обняло за шею и быстрым свайпом активировало камеру планшета.
– «Эйр два», – похвасталось чудовище, – на десять процентов тоньше и на двадцать пять легче. Широкоугольная фронтальная камера со вспышкой. Мне из Америки привезли, за неделю до старта официальных продаж…
Существо продолжило настройку камеры: пропорции фото, цветовые фильтры… Через несколько секунд всё было готово.
– Классное фото в Инстаграм! – провозгласил монстр.
Раздался звук щелчка затвора камеры, вспышка высветила лицо Аликберова. Снимок был готов.
Внезапно рука существа исчезла с шеи Аликберова, и он ощутил резкую боль в правом боку, в районе печени. Ладонь существа полностью вошла в его тело, ногти разрывали ткани. Попытки вырваться только усугубили страдания. Левой рукой Аликберов попытался нанести существу удар по голове, но движение из-за болевого шока получилось смазанным. В отместку чудовище вцепилось ему зубами в руку…
От резкой боли в руке Аликберов проснулся – всё это было лишь кошмарным сном. Глубокий порез на руке снова болел и кровоточил, видимо, швы начали расходиться. Он нажал на кнопку вызова медсестры, но в течение трёх минут никакой реакции не последовало. Тогда он попытался позвать врачей. В коридоре слышались быстрый топот и какая-то возня.
Аликберов попытался снова позвать кого-нибудь, но в горле было так сухо, что вместо крика вырвался хрип. Он протянул левую руку к прикроватной тумбочке, но трубки капельницы изрядно ограничивали движения. Сделав некоторое усилие, Аликберов дотянулся до стакана и жадными глотками выпил воду. Во рту остался противный сладковатый привкус. Он ещё раз попробовал позвать кого-нибудь, на этот раз у него ничего не получилось. Оставив попытки, Аликберов снова начал проваливаться в липкое забытьё.
Бегемот проснулся около двух ночи, его мутило. Он еле успел добежать до туалета. Только-только устроившись в кровати, он снова почувствовал, что ему надо срочно посетить ту же точку. «Что за чёрт?! Колбаса несвежая была, что ли?» – размышлял он, сидя на унитазе. Живот крутило и жгло, тошнило. Через десять минут генералу Бурову стало казаться, что у него болит всё. Он посмотрел на себя в зеркало и увидел землистое осунувшееся лицо с ввалившимися глазами. «К чёрту церемонии!» – решил он, хватая трубку телефона и набирая номер медсанчасти.