Люксовый двухместный номер в гостинице, обставленный в бежевых тонах, выглядел гостеприимно. Мягкий приглушенный свет над кроватью-аэродромом, под ногами — пушистый ковер. На столе — фрукты и две бутылки вина. Тихо звучала музыка: ненавязчивая мелодия, которую вел саксофон, должна была настраивать на определенный лад. Но для меня близился самый неприятный момент. Собрав остатки мужества и стиснув почти до боли зубы, я проследовала за Жигой. «Ну, еще немного, еще чуть-чуть…» — уговаривала я себя так же, как в квартире Лидочки, когда резала осколком чайника бельевую веревку.
Жига повалил меня на кровать и принялся стягивать платье. Под стокилограммовой тяжестью мои кости захрустели. Для себя я решила: потерплю еще минуту, затем начну действовать. Но предпринимать решительные действия мне не пришлось. Жига вдруг резко остановился и сел на кровати.
— Не могу, — зло процедил он, швырнув подушкой в телевизор.
Спокойный, флегматичный Жига на моих глазах превратился в разъяренного тигра. А я поправила на себе платье, прическу и села рядом, протянув разочарованно:
— А я думала, что тебе нравлюсь.
Жига ничего не ответил, только тяжело дышал, а руки так сильно сжал в кулаки, что мне показалось: кожа вот-вот лопнет.
— Ну, ничего, — подливала я масла в огонь, — полечишься у сексопатолога, пройдет. Может, у тебя простатит? Так этим страдают многие мужчины, не ты первый, не ты последний.
Я рисковала. За такие слова от разъяренного бандита вообще можно и пулю в лоб схлопотать. Но уж лучше пулю, чем…
— Уйди! — в бешенстве выкрикнул он. — Пошла, пошла!
Поджав губы и недоуменно пожав плечами, я вышла за дверь. Постояв несколько секунд за дверью, услышала, как в номере что-то со звоном грохнулось на пол, затем раздался звук тонального набора сотового телефона. Не желая больше испытывать судьбу, я пулей вылетела из гостиницы.
Черный джип красовался невдалеке. Увидев меня, Лешик, к счастью, не вышел из машины. Замечательно. Значит, получил указание меня не трогать.
Я на удивление быстро поймала машину, несмотря на то, что движения на улице в этот час практически не было. Пока «Нива», водитель которой согласился меня подбросить, отъезжала, я, выкрутив голову, буравила взглядом джип, но он не тронулся с места. Неужели отделалась?
Возле моего дома рыжий водитель с интересом покосился на пассажирку, которая для того, чтобы с ним расплатиться, сняла левую туфлю и из ее носка достала десятидолларовую купюру.
— У меня нет сдачи, — заявил водитель.
— Не нужно, — бросила я и хлопнула дверью.
Лежа в ванной, я громко пропела мелодию марша. Не знаю, что будет завтра, но сегодня — моя взяла. Действие порошка, конечно, кратковременно. Вскоре Жига опять сможет почувствовать себя мужчиной, если боязнь перед следующей неудачей не закрепится в его подсознании. Случись последнее — для ростовщика начнется «занимательный» период в его жизни, именуемый половой старостью или импотенцией. Жига наймет лучших специалистов, которые будут ему внушать, что он должен избавиться от страха потерпеть в очередной раз фиаско. Но перед его затуманенным злостью взором будет стоять Таня Иванова, которую он так сильно добивался и хотел, и когда цель была совсем близка, он так опростоволосился. Я рассчитывала на то, что мой образ в сознании Жиги будет теперь неразрывно связан с негативом.
Собрав в ладошки пену, я принялась дурачиться, пуская пузырьки. Напряжение, которое за последние часы так измучило меня, сменилось релаксацией, и я довольно бултыхала в воде ногами.
Что и говорить, с отрицательным героем, так некстати встретившимся на моем пути, я поступила жестоко. Но, как говорится, за что боролся, на то и нарвался. «Желаю счастья в личной жизни!» — мысленно отправила я послание Жиге и, подождав, пока надутый мною огромный пузырь лопнет, весело рассмеялась.
* * *
Почему-то в этот раз я решила спуститься пешком. Наверное, потому, что настроение было хорошее. Погода стояла замечательная. На улице ласково пригревало солнце — редкий гость в такое время года. Чувствовала я себя прекрасно: головная боль, которая последнее время так мучила меня, отступила. Спокойное, умиротворенное состояние овладело мной сегодня. Я была полна решимости как можно быстрее приблизить начатое дело к концу.
Легко и неслышно сбежав по ступенькам до самого низа, я вышла из-за угла нижней площадки, и моему взору предстала странная картина: около почтовых ящиков отиралась какая-то женщина. Если быть конкретнее, то в тот момент, когда я ее увидела, она пыталась то ли вложить, то ли достать что-то из моего почтового ящика. Внешность она имела вполне подходящую, чтобы представлять для меня непосредственный интерес: на вид за пятьдесят, невысокий рост и средней упитанности телосложение. Все это соответствовало описанию Шегирян. Правда, волосы у незнакомки спускались до плеч и были черного цвета, но это не имело большого значения. Уж кто-кто, а я-то знаю: внешний антураж, а тем более волосы, можно изменить как угодно. Я постоянно успешно пользуюсь всеми достижениями в сфере перевоплощения, одних париков в моем арсенале насчитывается больше десятка.
Решение я приняла молниеносно. Не слышавшая моих шагов женщина спохватилась только тогда, когда я возникла прямо перед ней, преградив путь к отступлению.
— Что вы тут делаете? — Мой вопрос был задан буквально в лоб.
Я уже заметила в прорезях моего почтового ящика письмо со знакомыми наклеенными печатными буквами.
— Ничего особенного, — встрепенулась брюнетка. — Просто проверила свою почту.
— В какой квартире вы живете? — задала я следующий вопрос, уверенная в том, что ни в одной из квартир моего подъезда эта гражданка не проживает.
Ну, подумала я, сейчас начнутся байки о том, как она помогает следить за почтой какой-нибудь ветхой старушке. Предположив таким образом, я попала в точку. Взяв за основу тактику «лучшая защита — нападение», брюнетка принялась напирать на меня. С возмущением она бросила мне в лицо:
— Послушайте, уважаемая. Я — социальный работник, навещаю Евдокию Семеновну из сорок второй квартиры. В данный момент я проверяла ее почту. Что вы ко мне прицепились?
Действительно, на втором этаже проживает Евдокия Семеновна, старушка — божий одуванчик. Я знала, что ее навещают соцработники. Вот только почтовый ящик под номером сорок два находился довольно далеко от моего, а в моем ящике опять лежало анонимное письмо. Собственно говоря, на поиск его отправительницы я и отправилась сегодня. Неужели мне так повезло, и Вера Ефимовна Шегирян стоит передо мной собственной персоной?
— Если вы, как говорите, проверяли почту Евдокии Семеновны, тогда зачем вы лезли в мой ящик?
Хлопнув по одному из ящиков рукой, я обозначила тем самым тот, про который говорю.
— Вам показалось. — Ее наглые, немигающие глаза вцепились в меня, демонстрируя, что их хозяйке все нипочем.