Некоторые подгруппы расследуют легенды, слухи и неопределенные байки. Другие роются в музеях или пикетируют закрытые аристоколлекции, отыскивая доступ к драгоценным образцам и возможность проверки лучами.
Но разве такие действия не очевидны, разве агентства и группы, владеющие гораздо более совершенным оборудованием, чем мы, не занимаются тем же? Наша сила – в исследовании неочевидного! Поэтому я предлагаю другой подход. Вместо того чтобы искать скрытые артефакты, давайте присмотримся к тем, кто ведет поиски.
Точнее, к тем, кто раньше уже вызвал подозрения.
Я имею в виду период сразу после того, как Джеральд Ливингстон снял с орбиты знаменитый Объект. Те несколько дней, когда начали распространяться легкие слухи, не подкрепленные изображениями или данными. Могут ли архивы Сетки показать, кто взволновался и заинтересовался больше, чем следовало бы на этой ранней стадии?
Кто первым начал искать прозрачные продолговатые овоиды примерно полуметровой длины? Не было никаких причин ожидать, что на Земле найдутся такие объекты, тем более организовывать такие усиленные узконаправленные поиски. И тем не менее – следуя некоторым намекам нашего загадочного друга-выдры – я уже обнаружила несколько поисковых червей и ласок, выпущенных в те первые дни и начавших отчаянные поиски.
Кто-то – возможно, не меньше десяти групп – очевидно, знал, что искать. И не делится этим знанием даже сейчас, когда оно нам так необходимо…
Ага, консенсус достигнут.
Значит, все согласны? У нас новая цель. Свежий след.
Спускайте собак.
Для Пэня Сянбина это были напряженные часы.
Все в маленькой исследовательской группе, казалось, были на грани срыва. И весь мир тоже – с тех пор как десять миллиардов человек наконец услышали всю историю, рассказанную чужаками в Вашингтоне. Их веселую рекламу, приглашающую некоторое количество индивидов присоединиться к их долгому межзвездному круизу. Не лично, конечно, не как существа из плоти и крови, но как цифровые копии, летящие в межзвездном пространстве на борту миллионов крошечных кораблей, сделанных из хрусталя и мысли.
Естественно (добавляли чужаки), придется привлечь все ресурсы промышленной цивилизации, чтобы произвести в достаточном количестве галактические спасательные шлюпки и сделать это вовремя. Потому что у человечества, вероятно, осталось совсем немного времени.
Вот именно: время.
Эта вторая часть их сообщения, добавленная как бы вдогонку, не вполне всерьез, и взволновала мир, породив по всему земному шару волну мятежей и самоубийств.
– И все же я сомневаюсь, – размышлял палауанский исследователь Пол Менелауа. – Действительно ли их предупреждение так вредно?
– Что вы имеете в виду, Пол? – спросил престарелый ученый из Пекина Ян Шэнсю.
– Я хочу сказать, что это привлекло внимание людей к множеству проблем, от которых они до настоящего времени отмахивались или не воспринимали всерьез. Возможно, у этого предупреждения будет в целом положительный результат и человечество сможет преодолеть кризис. Начнет серьезно относиться к своей ответственности! Обретет решимость наконец вырасти. Сосредоточиться на решении…
Анна Арройо прервала его, насмешливо фыркнув:
– Вы понимаете, к чему они призывают? К обнаружению тысяч различных ловушек и западней из длинного перечня опасностей, которые возникают на пути любой разумной расы, и поискам выхода из них. До самой последней! Вы ведь видели новости. Существа из Гаванского артефакта утверждают, что это вообще невозможно.
– Да, но где же здесь логика? Я хочу сказать, что их собственные цивилизации существовали, когда выпускали волну этих…
Пол замолчал, покачав головой. Все вспомнили, что произошло с планетой существ-нетопырей, как раз когда запускали этот зонд. Все на Земле понимали: то, что Гаванский артефакт едва избежал гибели в ядерной катастрофе, никак не счастливый исход.
В недели, минувшие после показа этой сцены по телевидению, множество радио– и оптических телескопов отыскивали следы планеты-источника. Пока они ничего не обнаружили – даже шума статики, какой могла бы порождать скромная промышленность, – хотя были разработаны и торопливо производились новые модели сенсоров и космических приборов, которые дали бы возможность смотреть внимательнее.
– Для технологической цивилизации выжить – все равно что перейти обширное минное поле, – продолжала Анна. – В пути поджидает слишком много ошибок и провалов – неудачный выбор места и времени или неизбежное самоуничтожение. Говорят, технологическая цивилизация редко живет больше тысячи лет. Этого едва довольно, чтобы научиться делать вот такое, – она указала на мировой камень, – и разослать много копий «писем счастья»!
«Что ж, – думал Бин, – даже тысяча лет не помешала бы. Мы, люди, живем при высоких технологиях всего одно или два столетия и, кажется, уже запутались».
Анна покачала головой; говорила она покорно и как-то отчужденно.
– Если все так безнадежно, может, стоит принять их предложение. Пусть научат нас, как делать миллионы сосудов для бегства, и мы отправимся в путешествие среди звезд.
После долгого общего молчания Бин решился заговорить.
– Посланник Осторожности – посланец из нашего мирового камня – утверждает, что чужаки в Вашингтоне лгут.
– Совершенно верно! – воскликнул Пол, не выпуская из рук свой аниматронный крест. В последнее время он стал охотнее обращаться с Бином как с членом команды, иногда даже коротко кивал, признавая его присутствие. – Они могут не говорить нам правды. Вдруг они используют эту историю, чтобы подтолкнуть нас к отчаянию и саморазрушению? Именно о таком сценарии предупреждает наш посол.
Ян Шэнсю согласился, перейдя с разговорного китайского, которым все пользовались, на английский.
– Это выше наших сил. Нам следует свести эти ужасные камни. Пусть поспорят перед всем миром!
Все посмотрели на доктора Нгуена, ученого из Аннама, который все последние дни был задумчив и молчалив. Сейчас он оперся локтями на стол из тика, переплел пальцы, теряясь в догадках, и, наконец, покачал головой.
– Я отвечаю перед консорциумом, – сказал он наконец, вернув разговор к безупречному языку мандаринов лишь с легким налетом меконгского выговора. – Мне предложили для начала выслушать рассказ и определить, насколько этот рассказ отличается от того, о чем говорит Гаванский артефакт. Обе эти цели достигнуты.
Увы, второе по важности задание не вызывало сомнений: любой ценой раздобыть технологии, дающие преимущество. С помощью вопросов. Или рассечения. А также выяснить, есть ли ценная информация, которую от нас утаивают.
Пол Менелауа, мрачно поджав губы, кивнул. Тем временем Бин и остальные испытали потрясение разной степени.