Наконец Джошуа провели через автоматическую дверь в коридор с белыми стенами. Еще одна камера повернулась вслед, параноидально блестя объективом.
Дверь в дальнем конце коридора отворилась, и появилась женщина.
— Мистер Валиенте? Я так рада, что вы приехали.
Она была невысокой и смуглой, с азиатским лицом, и в огромных очках. Женщина протянула руку.
— Меня зовут Хироэ. Добро пожаловать в Трансземной институт. Наденьте этот бейджик.
Она протянула ему карточку на шнурке, с названием института, логотипом — шахматным ферзем, — фамилией Джошуа, фотографией и зашифрованным кодом, который содержал все, начиная от размера ноги и заканчивая последовательностью ДНК.
— Носите не снимая, иначе охранные роботы застрелят вас из лазерной пушки. Шучу.
— Да уж.
— Кстати говоря, Селена Джонс должна мне доллар. Помните Селену?
— Помню. Она по-прежнему официальный опекун Лобсанга?
— В некоторых отношениях — да. Она поспорила со мной, что вы не приедете. Что не отзоветесь на просьбу Лобсанга о помощи.
— Правда?
— Любопытство — удивительная вещь, вы согласны?
«Как и верность идиота», — подумал Джошуа.
— Сюда, пожалуйста.
Хироэ провела Джошуа в просторную комнату с низким потолком и венецианскими окнами, выходившими на прерию. Повсюду стояли мониторы, на столе лежала потертая клавиатура — кусок дубовой доски в шесть дюймов толщиной. Этот кабинет принадлежал человеку, который обожал свою работу — и не знал в жизни больше ничего.
Интереснее всего была каменная колода перед одним из окон. В ней росли какие-то трубообразные растения пяти футов в высоту, бледно-зеленые, с красными и белыми прожилками. Они жались в кучку, словно объединенные общим секретом, и у Джошуа возникло странное ощущение, что движутся они вовсе не от сквозняка.
— Sarracinea gigantica, — сказала Хироэ. — Кстати, они плотоядные.
— И вид у них соответствующий. Когда время кормежки?
Хироэ мелодично рассмеялась.
— Они едят только насекомых. Эти растения выделяют нектар — сладкую приманку, у которой есть несомненный коммерческий потенциал. Семена мы получили с помощью одного из дублей Лобсанга, разумеется.
— Которого?
— Ответ на этот вопрос вам пока еще не по карману, — с улыбкой ответила Хироэ, указав ему на кресло. — Подождите минутку, пожалуйста, сейчас мы пройдем последний этап контроля…
Она постучала по клавишам.
— Вот чем мы торгуем тут, в Трансземном институте. Мы продаем и покупаем коммерчески ценную информацию.
Джошуа цинично подумал: «Значит, это не просто спонсируемый Блэком игровой манеж для Лобсанга». Как типично для Дугласа Блэка — потребовать прибыли.
— Вот, я ввела вас в систему. Пожалуйста, носите бейджик не снимая. Вы готовы к встрече с Лобсангом?
Хироэ вывела его из здания, и они зашагали по прилегающей территории. В этом мире, как и во всех остальных, наступал вечер. На горизонте мерцали несколько фонарей, солнце низко висело в небе.
И слабо пахло серой. Ходили слухи, что Йеллоустон тут вел себя чуть беспокойнее, чем в большинстве соседних миров. Например, сообщали о деревьях, погибших из-за ядовитых испарений. Видимо, Йеллоустоны в большинстве Ближних Земель переживали какие-то геологические сдвиги. На Базовой Земле произошел взрыв, в результате которого погиб молодой парковый смотритель по имени Герб Льюис — не вулканическое извержение, как подчеркивали ученые, а гидротермический инцидент, выброс кипящей воды. В общем, мелочи. Мелочи. Даже в тысяче миль от Йеллоустона Джошуа казалось, что он чует здешние «мелочи»; он вспомнил помешанного на апокалипсисе фанатика, который пристал к ним в аэропорту на Базовой Земле с разговорами об адском огне и сере, и ему стало не по себе.
Хироэ села на деревянную скамью, вырезанную из одного огромного бревна.
— Пожалуйста, садитесь. Здесь мы подождем Лобсанга.
Джошуа неловко сел.
— Вы волнуетесь перед новой встречей, да?
— Не то чтобы волнуюсь… а откуда вы знаете?
— Ну, всякие мелочи. Стиснутые зубы. Белые костяшки. И прочие тонкости.
Джошуа рассмеялся. Но все-таки оглянулся, прежде чем ответить.
— А он слышит нас?
Хироэ покачала головой.
— Нет. Здесь его способности ограничены. Сестра Агнес говорит, это ему на пользу. По крайней мере, одно место в мире — или мирах, — где Лобсанг не всемогущ. Как по-вашему, зачем я привела вас сюда, прежде чем начать разговор? Я не хочу его обидеть.
— Вы ведь не просто служащий Лобсанга, правда?
— Я, честно говоря, считаю себя другом. Лобсанг вездесущ, и в то же время он очень одинок, мистер Валиенте. Ему нужны друзья. Особенно вы, сэр…
Сквозь стену вечернего света прошел старик — так показалось Джошуа. Стройный, высокий, бритоголовый, в просторном оранжевом одеянии. Ноги, обутые в сандалии, были грязны. В руках он держал грабли.
Джошуа встал.
— Привет, Лобсанг.
Хироэ улыбнулась, поклонилась и грациозно вышла.
— Все по порядку, — сказал Лобсанг. — Спасибо, что пришел.
Черты лица этого конкретного модуля напоминали некоторые из тех обличий, которыми Лобсанг пользовался раньше. Но он позволил себе состариться — или, по крайней мере, как подумал Джошуа, запрограммировал какие-то нанофабрикаторы, наградившие его морщинами и зобом. Выглядел он лет на семьдесят. Лобсанг держался сутуло, двигался медленно, суставы рук, сжимавших рукоятку грабель, слегка припухли, кожу покрывали пигментные пятна. Конечно, он состарился не по-настоящему — в Лобсанге не было ничего настоящего, и приходилось постоянно напоминать себе об этом. Но в любом случае выглядела подделка внушительно: если Лобсанг вознамерился изображать старого монаха, он верно передал все детали, вплоть до потрепанного края грубого оранжевого одеяния.
Джошуа остался равнодушен. Он не испытывал особого желания к обмену любезностями.
— Зачем ты хотел меня видеть? Из-за того, что устроила Салли?
Лобсанг улыбнулся.
— Напомню тебе, что она вступила в комплот с твоей давней приятельницей — лейтенантом Янсон. Комплот… — повторил он, с преувеличенным старанием двигая губами. — Очаровательное слово. Слово, которое необходимо использовать исключительно ради удовольствия его произносить. Это одна из многих неожиданных радостей телесного воплощения… Так о чем мы говорили? А, о Салли Линдси. Да, ее побег вместе с троллихой Мэри и детенышем стал сенсацией.
— Не сомневаюсь, — с горечью ответил Джошуа.
Благодаря старой пленке с записью прибытия «Марка Твена», а также широкому использованию распознающих программ Джошуа обрел известность как сподвижник Салли. Ему не давали покоя представители прессы и активисты, стоявшие на самых разных позициях в отношении троллей и связанных с ними проблем.