Я достала из сумочки стотысячную банкноту и неуверенно протянула ее старичку.
— Разумеется, мадам, — рассыпался в любезностях швейцар.
— Мадемуазель, — строго поправила я его.
— Пардон, — виновато опустил глаза старичок. — Куда изволите?
Он кивнул на Комода.
Хм! Действительно, куда же его везти?
Я нагнулась к Коле и пошарила у него по карманам.
— Так, — сосредоточенно бормотала я, вытряхивая содержимое его куртки. — Папиросы, анаша, финочка…
Массивный тяжелый кастет выскользнул из кармана, едва не разбив узорную шведскую плитку, которой был выложен пол туалета.
— Ага, — извлекла я паспорт, — улица Достоевского, дом два. О'кей?
Я нежно улыбнулась старичку, слегка тронув его при этом за руку.
— Не извольте беспокоиться, — выдохнул он, взволнованный от счастья.
— Ну так и действуйте, — резюмировала я, незаметно пряча паспорт Комода к себе в сумочку.
Я медленно вернулась к нашему столику и обнаружила, что за время моего отсутствия произошли некоторые изменения в диспозиции.
Семен, казалось, забыл о своем желании потанцевать.
Он был поглощен разговором с каким-то высоким человеком неприятной наружности.
Увидев меня, Игудин засуетился.
— Танечка, разреши представить тебе моего американского друга.
Янки, как положено янки, показал зубы, что, очевидно, символизировало собой радушную улыбку.
— Стивен Камински, — представился он, вяло пожимая мою руку.
Мне показалось, что я держу в ладони мокрую селедку, но я превозмогла отвращение. Мало ли неприятных на первый взгляд людей впоследствии оказываются надежными друзьями. А сколько ангелов красоты и обаяния превращались за короткое время в отвратительных нравственных уродов?
И не перечесть!
— Татьяна, — приветливо улыбнулась я. — Татьяна Иванова.
— Очень редкая фамилия, — пошутил американец.
— Стивен — мой товарищ по бизнесу, — торопливо произнес Семен.
— Так вы тоже журналист? — спросила я, присаживаясь к столу.
Камински недоуменно посмотрел на Игудина.
— Нет, — медленно произнес он, переводя взгляд на меня.
— Вот как? А тогда каким же бизнесом ты занимаешься, мой дорогой? — обернулась я к Семену.
— Любопытство, моя дорогая, это большой порок, — наставительно произнес Семен, с плотоядной улыбкой наливая себе водки. — Кстати, твой шартрез выдыхается. Давайте выпьем за встречу!
— За процветание наших друзей! — радостно поддержала я тост.
— И поражение наших врагов! — неожиданно добавил Камински.
— У вас много врагов? — поинтересовалась я, когда мы опорожнили рюмки.
— Хватает, — неопределенно ответил Камински.
— Есть такая поговорка: «У одной свиньи врагов не было, да и ту зарезали», — хохотнул Сема.
Как выяснилось позднее, эта пословица имела неожиданное продолжение.
Стивен выдавил из себя улыбку.
— А вы, сударыня, давно знакомы с господином Егуди? — церемонно осведомился он.
— О-о! — всплеснула я руками. — Целую вечность! А вы, Стивен?
Мой вопрос застал американца врасплох.
Он посмотрел на Игудина, как бы советуясь с ним, и осторожно ответил:
— Наше знакомство не столь продолжительно, как ваше. Но я надеюсь, что…
Камински не успел закончить фразу.
На подиум выскочила певица в платье с разрезом до подмышки и затянула что-то медленное и тягучее.
— Потанцуем? — склонился надо мной Стивен.
— С удовольствием, — ответила я и плавно поднялась со стула.
Мы вяло переминались на месте, обнимая друг друга за плечи.
— Вы прекрасно танцуете, — шепнула я на ухо своему партнеру.
— А вы не так глупы, как кажетесь на первый взгляд, — так же тихо ответил мне американец.
Я обомлела.
Какая наглость!
Или… приглашение к сотрудничеству?
На всякий случай я поплотнее прижалась к Стивену.
— Как долго вы пробудете в нашем городе? — нежно проворковала я.
— Не знаю, — ответил американец. — Нужно разобраться с делами. У меня кое-какие неприятности.
— Что-нибудь серьезное? — невинно поинтересовалась я. — Наверняка это любовная история. Кажется, я вас немного ревную. Она блондинка?
Стивен усмехнулся.
— Никогда не доверял блондинкам, — уклончиво ответил он.
— И правильно делали! — горячо поддержала я его. — Брюнетки гораздо правдивее!
— Подчас правда хуже самой отвратительной лжи, — пробормотал Стивен. — Впрочем, о чем это я! В моих объятиях очаровательная женщина, она, к счастью, не блондинка и довольно умна! Но вот правдива ли?
— Что вы имеете в виду? — насторожилась я.
— Как давно вы занимаетесь частным сыском? — раздался тихий вопрос.
— С пеленок, — честно ответила я. — Когда мама прятала от меня шоколадные конфеты, я всегда находила их и съедала.
Стивен рассмеялся.
— Кажется, вы можете быть мне полезны, — шепнул он. — И не только как женщина.
Музыка умолкла.
Камински проводил меня к столику.
Пока мы танцевали, Семен яростно расправлялся с жирной сочной отбивной, которую он успел заказать за время нашего отсутствия.
— Как ты можешь, Шимон! — шутливо упрекнул его Камински. — Это же свинина!
— Ну и что! — с вызовом ответил Игудин. — Имею я право на маленький разврат? В конце концов, я за границей. Ведь ездили же финны в Ленинград, чтобы упиваться до чертиков? Ездят же туристы в Голландию, чтобы курить гашиш? А я езжу в Россию, чтобы есть свинину!
— Хорошо-хорошо! Развратничай на здоровье! — рассмеялся Камински. — По крайней мере, будет что вспомнить в Иерусалиме!
Игудин обиженно посмотрел на американца, но не смог ему ничего ответить.
Рот Семы был занят большим куском отбивной.
— Можно вас на минуточку? — наклонился над нашим столиком официант.
Он что-то зашептал на ухо Стивену, показывая в глубину зала.
— Что такое? — встревожился Камински. — У меня не было назначено никакой встречи!
Официант молчаливо ждал.
Стивен сдернул с колен накрахмаленную салфетку и, торопливо извинившись, проследовал к столику, стоящему в отдалении за эстрадой.