Звенит колокольчик над дверью; в «Закладку» входят два молодых человека.
– Мне очень жаль, но магазин закрыт! – кричит она. Ей в самом деле жаль. Ужасно она не любит отказывать покупателям – не только из-за денег, хотя и деньги, конечно, тоже важны. Просто Клэр прекрасно понимает, как иногда до дрожи хочется поскорее купить желанную книгу. – Мы откроемся завтра в девять, – добавляет она, обернувшись через плечо. Она ничего не подозревает до тех пор, пока юнцы не натягивают на головы толстые капюшоны, чтобы она не видела их лиц. Теплые свитера с капюшонами – неподходящая одежда для конца августа. Сейчас по вечерам еще довольно тепло… Клэр вдруг охватывает ужас, а в голове бьется одна-единственная мысль: Джошуа!
Тот, что пониже ростом, смотрит на Клэр снизу вверх; капюшон сползает на затылок, он буравит ее злобным взглядом. Второй парень, повыше и постройнее, бежит к кассовому аппарату. Костлявым пальцем с обкусанным ногтем он нажимает кнопку, и выскочивший ящик для денег с мелодичным звоном бьет его в живот. В ящике звенят монеты.
– Эй! – кричит Клэр, все еще не веря. – Что вы делаете?
Не обращая на нее внимания, высокий парень распихивает по карманам купюры и упаковки с монетами. Клэр начинает спускаться по шаткой лесенке. Самое главное – встать между Джошуа и ворами!
– Стой где стоишь! – приказывает высокий.
Она спускается еще на одну ступеньку, молясь про себя, чтобы Джошуа не вышел из детского отдела.
– Я сказал, стой где стоишь! – орет парень и шагает к Клэр. Капюшон падает на затылок, открывая мокрые пряди каштановых волос и лицо, которое было бы очень красивым, если бы не злобная ухмылка, обнажающая коричневые зубы.
Наверное, сидит на амфетаминах, думает Клэр. Глаза у парня безжизненные, пустые. Черные дыры. Где же Трумэн? Когда этот пес нужен, его нет!
Клэр надеется, что Джошуа заснул в детском отделе, но, обернувшись через плечо, вдруг видит сынишку. Он направляется к ней, и глаза у него огромные от страха. Боже, какой он маленький и хрупкий! Личико перекошено от тревоги, перед грудью – крепко сжатые кулачки. Воры его еще не увидели. Клэр незаметно качает головой, хочет, чтобы он вернулся в детский отдел и спрятался, но Джошуа застыл на месте. Клэр спускается еще на ступеньку, и высокий парень лезет в карман свитера. Несколько купюр падают на пол. В его руке что-то блестит.
– Не двигайся, мать твою! – шипит он, доставая из кармана нож.
– Я… не двигаюсь, – уверяет Клэр, переводя взгляд с ножа на Джошуа.
– Ты что?! – Второй грабитель подходит к кассе. – Что ты делаешь? А ну, убери! – Второй парень ниже ростом и крепче сложен; у него фигура гимнаста или борца. Черные курчавые волосы выбиваются из-под капюшона, а глаза серые, цвета шифера.
– Заткнись! – орет высокий и поворачивается к Клэр: – Где сейф?
– У нас нет сейфа, все деньги в кассе. – Ноги затекли, очень хочется встряхнуть ими, но она боится шевельнуться.
– Где сейф?! – снова орет высокий – от досады еще громче.
Все слышат плач, и у Клэр все сжимается внутри. Джошуа!
– Какого хрена? – спрашивает коротышка, ни к кому в отдельности не обращаясь.
– Мама! – кричит Джошуа. – Поехали домой! – Он боязливо переводит взгляд с матери на нож в руке высокого.
– Все хорошо, Джош, – говорит Клэр. От страха у нее перехватывает дыхание; слова вылетают с трудом, по одному. – Иди… в детский отдел. Все будет хорошо. Возвращайся и жди меня.
Джош осторожно пятится назад.
– Нет! Стой где стоишь! – орет высокий грабитель.
Джошуа быстро-быстро мигает и на миг замирает на месте, а потом несется к подсобке. Высокий делает движение, как будто хочет погнаться за ним, и Клэр тут же начинает спускаться по лесенке, но чувствует, как обламываются ступеньки.
Она теряет равновесие и летит вниз. Падать сравнительно невысоко, но Клэр пытается извернуться, сгруппироваться, чтобы не упасть на спину. Раньше Клэр не верила рассказам о том, что в такие минуты время словно замедляется. Она отмахивалась от подобных рассказов, как от какой-то нелепой выдумки. И все же с ней именно так и происходит: за время короткого падения на деревянный пол она замечает поразительное множество подробностей.
Переворачиваясь в воздухе, она замечает высокого грабителя. Тот, видимо, решил, что не стоит гнаться за Джошуа.
– Пошли! – в страхе окликает его напарник.
Клэр кажется, что он выговаривает одно слово невозможно долго: «По-о-о-о-шли-и-и-и». Слово тянется, как ириска. Клэр по глазам видит, что парень боится. Ему лет пятнадцать, не больше. Она думает: интересно, матери этих парней знают, чем они занимаются?
– Давай, уходим! – долго и протяжно кричит коротышка, и оба грабителя наконец направляются к двери. Они уходят. Слава богу! И тут все ускоряется, возвращается к обычному времени.
Сначала Клэр ударяется об пол правым плечом. Взрыв боли отдает в руку. Потом с полом соприкасается голова, и перед глазами вспыхивает ослепительно-желтый свет. Вдруг высокий кричит с порога:
– А ну, положи! Повесь трубку!
Потом Клэр слышит голосок Джошуа – тихий, нерешительный.
– Из-за них мама упала, – говорит он в телефон. Голосок у него дрожит, он испуган. – Они взяли деньги, – торопливо добавляет он.
– Беги! – Клэр пытается кричать, но у нее как будто выкачали весь воздух из легких.
– А ну, положи трубку, гаденыш! – стиснув зубы, шипит грабитель.
Клэр ползет по полу к Джошуа; болят голова и плечо, но это сейчас не важно. Главное – ее сын.
– Беги! – в отчаянии шепчет она.
Джошуа бросает телефон; трубка со стуком падает на пол. Но он не убегает, а подходит к матери и падает на пол рядом с ней. Вдали завывает сирена; Джошуа громко, со всхлипами, дышит ей в ухо. Воры тоже слышат сирены и быстро выбегают из магазина.
– Все хорошо, Джошуа! – слабым голосом говорит Клэр. – Все хорошо, дружок. – Он сидит рядом с ней по-турецки, вцепившись ручонкой ей в запястье, как будто боится, что, если он ее отпустит, она улетит. Плечо и голова болят так, что ее тошнит; к горлу подкатывает желчь. Она отворачивается на бок, подальше от Джошуа, и ее рвет. Клэр слышит, как сынишка плачет; она чувствует, как его тельце сотрясается рядом с ней, но он по-прежнему держится за ее запястье, даже сжимает еще крепче. – Не плачь, Джошуа, – шепчет Клэр, хотя у нее самой по лицу текут слезы. – Пожалуйста, не плачь!
К ним подползает Трумэн, тычется Клэр в лицо мокрым носом, садится рядом, и они втроем ждут, когда прибудет помощь.
Джошуа выпускает Клэр только после того, как приезжает бригада службы спасения и фельдшер уверяет его, что они помогут его маме. У нее на запястье остаются пять круглых отпечатков его пальцев – как красный браслет.
– Все хорошо, Джош! – снова и снова повторяет Клэр.