Не дождавшись от Феликса хоть какой-то ответной реакции, я тронула его за рукав:
– Феликс, может, ты переживаешь, что мы с тобой в постели друг другу не подойдем? Ты так и скажи. Но ведь мы еще ни разу не занимались сексом. Зачем ты делаешь такие поспешные выводы? Даже если у нас что-то и не срастется, не стоит отчаиваться и впадать в депрессию. Мы будем стараться и по возможности придем к какому-нибудь компромиссу.
Феликс, едва справившись с управлением, чуть было не врезался в столб. Он покрутил пальцем у виска и усмехнулся:
– Лизка, ты прикалываешься, что ли? Мне кажется, ты не совсем удачно выбрала момент. У нас труп в багажнике, а ты несешь какую-то ахинею.
– Я говорю с тобой вполне серьезно, – обиженно надулась я.
– Как же я сразу тебе точный диагноз не поставил? Когда ты с дерева падала, у тебя мозги так хорошо тряхануло, что извилина за извилину явно заехала. Боюсь, это не лечится.
– Что именно? То, что я хочу с тобой жить? Даже не пробуй лечить. Феликс, а какие женщины тебе нравятся?
– Лиза, ты надо мной издеваешься? – недоумевал Феликс.
– С чего ты так решил?
– С того, что сейчас нам нужно отделаться от трупа. Не ко времени ты несешь всякую ерунду.
– Не такая это уж и ерунда… И мы еще не приехали.
– Скоро приедем.
– Но ведь пока едем, могли бы и поговорить. Может, мне это нужно для того, чтобы меня так сильно нервная дрожь не колотила? Может, я хочу хоть немного забыться. Мы будем разговаривать и на время забудем о том кошмаре, который с нами произошел. Так какие женщины тебе нравятся? – Я до последнего надеялась, что Феликс ответит на мой вопрос, и он действительно ответил:
– Какие, какие… Женщины как женщины.
– Что, тебе вообще нет дела, с кем жить? Ну, какие у тебя предпочтения?
– Да я и не собираюсь ни с кем жить. Мне это не нужно, – попытался заверить меня Феликс.
– Я жду ответа, – не сдавала я свои позиции.
– Мне нравятся яркие непредсказуемые девушки.
– Это ты меня в двух словах пытаешься описать? Ты не думай, что я всегда такая, как сейчас.
– Да ничего я и не думаю.
– А я вообще очень яркая. Это я сейчас вся такая серенькая и заштопанная, а как приведу себя в порядок, как окрепну – так ты ахнешь.
– Я же твои раны хотел осмотреть и как следует их обработать.
– Вот домой приедем, и мое тело будет в полном твоем распоряжении.
Феликс покосился на меня и усмехнулся.
– Чудна´я ты! Послушай, а ты точно головой очень сильно ударилась, если в такой момент подобные разговоры заводишь.
– А о чем мы должны с тобой разговаривать? О трупах? Так какие женщины тебе еще нравятся?
– Умные и уверенные в себе. Не люблю закомплексованных девушек, которые постоянно твердят про свои недостатки и комплексы. Мне нравятся эффектные девушки.
– С этим тебе повезло. Уж чего-чего, а комплексов у меня нет.
– Я это понял.
– Вот и чудненько.
– Не люблю хитрых и меркантильных женщин.
– Увы, но с этим тебе придется смириться.
– С чем?
– С моей хитростью и меркантильностью.
– Ты хитрая и меркантильная?
– Было бы намного хуже, если бы я была бесхитростной дурой, которой ничего не нужно. Нельзя быть немеркантильной в нашем современном мире.
– Еще я стерв терпеть не могу.
– Придется полюбить.
– А ты еще, оказывается, и стерва! – От удивления Феликс даже присвистнул.
– Еще какая!
– В таком случае я стервец.
– Замечательно! Тогда мы друг друга стоим.
– А между прочим, мужчины на дух не переносят женщин-стерв, – не без иронии заметил Феликс.
– Не скажи! Стервозность – это то, что мужчина ищет в каждой женщине.
– Любому мужчине хочется видеть рядом с собой ведомую женщину, для которой главное – семья. Кому нужна женщина, которая выматывает мужчину, высасывая из него все соки.
– Не скажи! Зато мужчина всегда в тонусе.
– Но не ценой же собственного здоровья! У любого нормального мужчины могут закончиться силы. По мне, пусть подобная стерва ищет себе запасной аэродром. Я никогда не был ведомым и никогда им не буду. Лично меня даже просто раздражает само слово «стерва». Я жил с такой женщиной. Мне хватило.
– Твоя жена была стервой?
– Самой настоящей! Основу стервозного характера составляет излишняя самоуверенность. Мне всегда казалось, что женщины-стервы глубоко несчастны.
– Знаешь, а в любой женщине сидит стерва. Просто с одним мужчиной женщина хочет быть ею постоянно, а с другим прячет свою стервозность в дальний угол. Быть может, твоя жена была стервой только с тобой, но ведь с другим мужчиной она счастлива. Ты сам это говорил. Получается, что с ним ей совсем не нужно быть стервой.
– На мой взгляд, стервозная баба – это тетка с психологическими проблемами.
– В общем, ты никак не хочешь видеть во мне стерву. Придется мне ее изживать, а если это не получится, то тебе придется к ней привыкать. Поверь, во мне сидит просто очаровательная стервочка.
– Слово «стервочка» мне нравится намного больше, чем «стерва».
– Вот видишь, мы с тобой не так давно вместе, а уже умеем находить компромиссы. То ли еще будет! Люди живут друг с другом годы и никак не могут этому научиться.
Феликс ухмыльнулся:
– Послушай, да ты точно сумасшедшая. Неужели ты и в самом деле стервоза?
– Не похожа?
– Я тебя совсем не знаю.
– Тебе предстоит хорошенько меня узнать. Прямо с сегодняшней ночи и начнем узнавать друг друга.
Феликс пропустил мои слова мимо ушей, а может быть, просто сделал вид, что не расслышал, и продолжил:
– Знал я одну стервозу, которая тут же поставила мне условие: я должен был ее содержать. Она меня прилично опустошила.
– За это не переживай, – как ни в чем не бывало успокоила я Феликса.
– За что? – не сразу понял он меня.
– Содержать меня не нужно, я сама неплохо зарабатываю! Будешь только получку домой приносить. А я буду тебя вдохновлять и морально поддерживать. Я же знаю, как мужчины нуждаются в комплиментах, намного больше, чем женщины.
– Я в комплиментах не нуждаюсь, – заявил Феликс. – Я что, женщина?
Сказав это, он заглушил мотор и внимательно огляделся по сторонам.
– Хватит чепуху молоть. Приехали. Вылезай.
Однажды я услышала от кого-то, что все стервы глубоко несчастны. Не могу с этим согласиться. Просто в наше время со стервозным характером жизнь намного проще. В стервах всегда чувствуется некий вызов. Они зачастую могут шокировать общественность, и это правильно. Мне всегда нравилось кого-нибудь шокировать.