— Там переночуем, вернемся на следующий день после полудня — так что иди собирайся, — сказал он.

— Ладно.

Она уже открыла дверь, чтобы уйти, когда зазвонил телефон и Ленгтон сделал ей знак рукой подождать:

— Послушай, Майк, да мне накласть! Мне нужно, чтоб его телефон прослушивался!.. Что?! Соедини с ней, значит! Да! О господи… — Он некоторое время слушал, затем спокойно заговорил в трубку: — Госпожа коммандер, благодарю вас, что так быстро мне перезвонили. Нет слов, чтобы выразить, сколь чрезвычайно важно для нас установить тотальное наблюдение за этим человеком. Как вам известно, профессор Марш… — Он подмигнул Анне. — Да-да, она нам представила свое заключение. И так или иначе все делается в соответствии с ее рекомендациями. — Продолжая ворковать с начальницей, он улыбнулся Анне. Потом возвел глаза к небу. — Благодарю вас и вновь выражаю признательность за то, что нашли время мне перезвонить. Благодарю. — Он повесил трубку и покачал головой. — Вот мерзавец-то! А мы все равно получили добро на прослушку! Они все там осторожничают, боятся шаг ступить, но коммандер — славная девочка, хотя и делает все по правилам, согласно букве закона. Еще она нам предоставила нескольких офицеров в подкрепление.

Доминика Виккенгем согласилась встретиться с ними в субботу, наутро после их перелета. По указанию Ленгтона им забронировали номер в отеле «Хаятт-Хилтон». У некоторых от такого распоряжения брови поползли на лоб, поскольку это был очень дорогой и роскошный отель. Тот факт, что Ленгтон отправился в поездку с Анной, вызвал недовольство коллег. Баролли и Льюис оба рассчитывали, что будут сопровождать Ленгтона. И теперь они втихомолку сетовали на несправедливость, хотя ни один не говорил об этом вслух перед всей бригадой, — ведь Ленгтон оставил на них оперативный штаб, чтобы они прослушивали звонки и рапортовали ему, если высветится что интересное.

День двадцать пятый

Ленгтон по такому случаю облачился в костюм и свежевыглаженную рубашку. Их обоих доставили из полицейского участка в аэропорт. У Джеймса из багажа были только небольшая складная сумка и портфель с бумагами. Он кинул изумленный взгляд на Аннин чемодан на колесиках.

— Он почти пустой, — хмыкнула она.

— У тебя не будет времени пробежаться по магазинам, Тревис, если ты на это надеешься. Завтра в десять мы встречаемся с бывшей женой Виккенгема, а после полудня уже летим обратно в Лондон.

Анна не ответила. Разумеется, она рассчитывала хоть полчаса прошвырнуться по магазинам. А еще предполагала совершить набег на дьюти-фри-шоп.

Времени у них было в обрез, а потому, едва они прошли таможенный досмотр и паспортный контроль, Ленгтон настоял, чтобы они отправились прямо к выходу на посадку. Там они уселись рядышком, Ленгтон погрузился в свежий выпуск «Ивнинг стандард» — и тут Анна увидела, как к ним направляется профессор Марш. Тревис остолбенела. Она и мысли не допускала, что время, проведенное наедине с Ленгтоном, так много для нее значит. Однако это было так, и она внезапно почувствовала себя одураченной. Он должен был предупредить, что психологиня едет с ними!

— Джеймс! — На сей раз дамочка облачилась в другой свой шикарный костюмчик и туфли на высоких каблуках, в волосах снова сидел шиньон.

Ленгтон поднял глаза и сложил газету:

— Бог ты мой, что вы тут делаете?

Анна с досадой сжала губы: в этом актерстве не было ни малейшей надобности.

Между тем профессор Марш подсела к Ленгтону с другой стороны:

— Вы летите в Милан?

— Да, летим. А вы?

— И я. У меня там лекция и переговоры с издателем по поводу публикации в Италии моей последней книги. — Она холодно кивнула Анне.

— Надо же, какое совпадение! — произнес Джеймс.

Анна сжала кулаки: «Скверный актеришка!»

Ленгтон между тем завел разговор об упомянутой психологиней книге, и Тревис почувствовала себя никому не нужной запчастью. Потом профессор Марш полюбопытствовала, какие у них места в самолете, и он кивком велел Анне проверить билеты.

— Может, мы поменяемся и я сяду с вами?

— Да, отлично. Кстати, мы летим, чтобы встретиться с бывшей женой Виккенгема.

— Где остановитесь?

— В «Хаятт-Хилтон».

Она рассмеялась, показав ровные белые зубы.

«А то она не знала!» — подумала Анна. Ничего удивительного, что Ленгтон не захотел брать с собой Льюиса или Баролли. Тревис оказалась девочкой на подхвате!

Они поднялись на борт. Ленгтон все хлопотал вокруг профессора Марш: и поднял ее сумку на полку для багажа, и проверил ее ремень безопасности, и даже сложил ее нарядный жакетик, чтобы он, не дай бог, не помялся. Анна сидела почти в самом конце самолета, рядом с крупным потеющим мужчиной, чьи многочисленные журналы и газеты то и дело падали на пол. Ленгтон и профессор Марш устроились во втором ряду, прямо за шторой, разделяющей места эконом- и бизнес-класса.

Прибыв в миланский аэропорт, Анна прошла таможню позади Ленгтона и профессора Марш. Казалось, они о чем-то серьезно беседуют. То и дело он наклонялся к ней, чтобы лучше слышать, придерживая рукой за талию. Такая фамильярность их отношений расстроила Анну, хотя она и не имела права об этом думать. Их консультант-психолог, похоже, была довольно частым гостем в Милане, и в такси они обсуждали, в каком ресторане этим вечером лучше поужинать. Эшлин остановилась в отеле «Четыре сезона», а потому ее подбросили к дверям гостиницы, после чего сами отправились в «Хаятт». Ленгтон помахал ей на прощание, пока носильщик, подхватив ее сумку, терпеливо ждал, когда гостья войдет в отель.

Когда они отъехали, Ленгтон скосил глаза на Анну:

— Об этом не следует распространяться в следственной бригаде, Тревис.

— О чем конкретно?

— Что она здесь. Там ни за что не поверят, что это совпадение. Они же бог знает какой вывод из этого сделают, так что лучше оставить это между нами, ладно?

— Как тебе будет угодно, — сухо отозвалась она.

— Не удивлюсь, если это коммандер ей настучала, что мы сюда собираемся. Она даже желает поговорить с нашей экс-женой.

— И ты это допустишь?

— Ну да, возможно. Давеча она меня немало впечатлила своей речью.

Тут зазвонил его мобильник, и весь оставшийся путь до отеля Ленгтон выслушивал отчет Льюиса о результатах прослушивания телефонов. В конце он буркнул что-то в трубку и прервал связь.

— Ну что, наш подозреваемый никуда не звонит, зато его доченьки уже созвонились и обменялись впечатлениями о визите детективов. И кажется, та, что кожа да кости…

— Эмили, — ввернула Анна.

— Да, лечится у психотерапевта.

— Неудивительно. Она ужасно нервная. Хотя и умница.

— Она все спрашивала Джастин, знает ли та, что нам известно, и если да, то кто нам это рассказал. Какой из этого вывод?