– Выяснил? – поинтересовался Иноземцев.
Карагодин спокойно посмотрел ему в глаза.
– Нет, не выяснил.
– А чего же тогда встретиться захотел?
– Ну, Валентин Константинович сам позвонил. А потом… Во-первых, мне кажется, что Зондер свою акцию вот-вот начнет. А во-вторых, есть у меня предчувствие, что со мной что-то может случиться еще до того, как он начнет свою операцию.
– А почему вы решили, что акция вот-вот начнется? – спросил Ледников.
– Дело в том, что мужик, которого Зондер в подвале держал, ему стал не нужен. Я думаю, он его готовил для чего-то, а теперь эта надобность отпала, и они его вчера ликвидировали.
– Ликвидировали?
– Да. Пристрелили, а тело вывезли куда-то… Видимо, сложился другой вариант, более реальный, и Зондер будет работать по нему.
– Incurable, – пробормотал Иноземцев.
– Что? – сморщил лоб Карагодин.
– Неизлечимо больной, – нехотя объяснил Иноземцев. – Так называют приговоренных к смертной казни.
– Ясно.
– Погоди, ты сказал, мужик кричал «Что вам от меня надо?» – уставился на него Иноземцев. – Он что, по-русски кричал?
– По-разному. И по-французски, и по-английски тоже… А потом уже и на русском – от отчаяния.
– То есть он может быть русским?
– Вполне. Кричал так чисто, без акцента. Хотя я слышал случайно, паспорт у него американский. Тарас сказал, что денег у него немерено – наворовал в России при Ельцине. Причем, я так понял, они его не здесь захватили, а где-то за границей.
– За границей? – задумчиво переспросил Иноземцев. Он вдруг достал свой мобильник и стал торопливо жать на клавиши.
– Ты куда звонить собрался? – спросил Ледников. – В полицию, что ли?
Иноземцев ничего не ответил. Потом, не отводя глаз от экрана, пробормотал:
– Сейчас, выйду в интернет…
– И что ты там хочешь увидеть?
– А вот! Смотри, это тот самый мужик?
Он протянул мобильник Карагодину. Тот взглянул на экран и подтвердил:
– Точно, он самый.
Иноземцев повернулся к Ледникову.
– Это Рагин. Но зачем?
– Почему ты ему доверяешь? Что за пионерские замашки? – Немец, когда они после разговора с Карагодиным вернулись в его квартиру, сразу взял быка за рога. – А если он подослан? Если он выполняет приказ этого самого Зондера? Чтобы заманить тебя!
– Куда? – примирительно спросил Ледников.
– А черт его знает! Эта скотина может такую мерзость удумать, что нам с тобой и в голову не придет! Тебе же сказали – палач.
– Но, согласись, если бы не Карагодин, мы бы ничего не знали – ни о Зондере, ни о том, что за мной следят. Так что польза от него есть. И если он и дальше будет нас информировать…
– Или дезинформировать! – перебил его Немец.
– Ладно, давай успокоимся и оценим обстановку. Хладнокровно. Без истерик. Ситуация дурацкая – мы оба в роли жертв. За тобой охотится Гран. Ну, тут хоть более-менее понятно – зачем, почему и с какой целью. И что он сам из себя представляет. Но на кой черт какой-то бандит Зондер со своей шайкой следит за мной? Что ему может быть от меня надо? Зачем он похищает Рагина? А потом убивает? Какой-то бред!..
– Нет, милый, это не бред, – усмехнулся Немец. – И это говорит следователь! По особо важным делам! Пусть и бывший. Нет, милый, ты или ослеп, или боишься видеть очевидное!
– Что ты имеешь в виду? – пробормотал Ледников, не решаясь довести до конца намеки Немца.
– Я имею в виду одно – тебя с Рагиным кое-что объединяет. У вас есть кое-что общее…
Немец посмотрел на Ледникова то ли осуждающе, то ли с сожалением. А он, как ребенок, боялся признаться в том, что уже давно для всех очевидно.
– И это общее – мадам Николь, – безжалостно докончил Немец. – И ты сам это прекрасно понимаешь.
– При чем здесь она? – слабо продолжал упрямиться Ледников.
– Не знаю. Пока. Но ясно, что этому Зондеру зачем-то нужен мужчина, у которого с мадам кое-что было.
– У нее были и другие, – с вызовом сказал Ледников. И бесстрашно посмотрел в глаза Немцу. – Не только мы с Рагиным.
– Мерси, что проинформировал. А то я этого не знал.
– Почему же тогда именно мы?
– Не знаю. Может, только потому, что вы с Рагиным – русские. Других русских у нее вроде бы не было.
– И что с того? Ну русские, что это меняет?
– А ты не знаешь?! – закатил глаза Немец. – После полониевого скандала в Лондоне сегодня любого русского в Париже можно выдать за агента КГБ, приписать ему любые злодейства, и местная публика будет только аплодировать. Очень удобно иметь такого клиента. Тебе не кажется? Тут я товарища Зондера понимаю.
– Не преувеличивай.
– Это ты мне говоришь? – изумился Немец. – Нет, ты посмотри на него! Ледников, ты совсем рассиропился и расквасился. Очнись, милый, пока не поздно. Видимо, до тебя дойдет что к чему, когда тебя, как Рагина, посадят на цепь и будут готовить к жертвенному обряду.
Немец, конечно, мыслил четко и, главное, бесстрашно – его ничто не останавливало.
– Хорошо, а что мы можем теперь сделать? – рассудительно поинтересовался Ледников.
– Мы можем прямо сейчас поехать в Орли и отправить тебя первым же рейсом в Москву или Петербург. Где Зондер тебя уже не достанет.
– Не годится.
– Почему же?
– Я не могу бросить в такой ситуации тебя одного, – усмехнулся Ледников. – Пропадешь ты тут без меня.
Немец застыл, как громом пораженный.
– Ой-ой, какие мы героические! Какие мы благородные! Прямо поручик лейб-гвардии его императорского величества!
– Думай, как хочешь, – отрезал Ледников. – Но я не уеду.
Немец прошелся по комнате. И сказал уже спокойно, но настойчиво:
– Валь, я понимаю, что ты не хочешь уезжать из-за нее, но… Подумай…
– Я подумал. Donner du flan. Будем играть по-честному – вместе начинали, вместе выпутываться будем.
– Acte genereux! – проворчал Немец. – Поступок бла-агородный… Но не разумный.
– Как всякий благородный поступок, – улыбнулся Ледников. – И знаешь, что еще? А вдруг, если я смоюсь, Зондер переключится на тебя? Ты же тоже какой-никакой, а русский!
– Но я чист в отношении мадам! – отбился Немец. – Меня с ней ничего не связывает.
– Да кто тебе поверит! – ухмыльнулся Ледников. – С твоей репутацией все что угодно можно приписать.