– Евгений Федорович, вы точно решили мне помочь? Я ведь все равно найду Мыльникова. Так что во избежание серьезных неприятностей лучше перейти на мою сторону.
– Не нужно меня пугать, я же вам сказал, что мне все это надоело. Мне не для кого жить.
– Тогда езжайте к Вардину домой и говорите, что вчера вечером я пришла к вам и начала давить, заявила, что все знаю, требовала рассказать, где Мыльников. Но вы надо мной посмеялись и выпроводили. Сразу ни звонить, ни приезжать не стали, выждали время. Убедившись, что я уехала, часа через три решили все-таки встретиться с ним, чтобы уговорить его немедленно вывезти Мыльникова из района – мало ли, что может случиться. Постарайтесь добиться того, чтобы он позвонил Синявину и велел ему срочно отвезти Мыльникова заказчикам.
Дав еще несколько напутственных советов Эльвире, я села за руль своей машины, уступив место возле Поречинцева Хасановой. Пристроившись возле мусорки, я включила еще один приемник, настроенный на волну микрофона Поречинцева.
Долгое время из динамика доносился лишь шум мотора. Потом Эльвира произнесла:
– Дядя Женя, я вас понимаю. Я помню, как вы любили Галину Сергеевну. Ради любимого я тоже пошла бы на все.
– Ничего ты не понимаешь, малышка.
– Вы действительно сделаете так, как велела эта сыщица?
– А почему нет? Должно же это как-то закончиться.
– И вы не боитесь?
– После смерти Гали я уже ничего не боюсь.
Тут машина вышла из зоны приема, но я успела сделать вывод о том, что у меня может что-нибудь получиться.
Теперь подождем, не зашевелится ли Синявин. Время есть, можно и судьбу спросить, как там у нас карта ляжет.
Кубики легли в интересном сочетании: 36+20+11. Такое сочетание давно не выпадало. Пришлось поднапрячь память, чтобы вспомнить его значение: «Вы излишне заботитесь о мелочах, забывая о главном».
Интересно. Что в данном случае мелочи и что главное? Главным в этой истории для меня всегда было найти Алика. И мелочей здесь я совсем не вижу. Может быть, в этом моя ошибка? Я еще и еще раз прокручивала в памяти разговор и все мои действия с Поречинцевым, но не находила ошибок. И вдруг похолодела: я успокоилась, услышав от Поречинцева, что Алика держат на даче. Но не приняла никаких мер, чтобы узнать, где же эта дача. Как это можно сделать? Могут ли помочь мне в этом хакеры?
Милиционер сказал: «Где-то на даче прячет». Дачей может быть и участок в дачном кооперативе, и деревенский бабушкин дом, и специально купленный дом в какой-нибудь деревеньке поблизости от Воленска. Базы данных во всех этих случаях будут разные, ни один хакер не найдет. Так что адрес дачи можно узнать только при личных контактах с родней Синявина. Ночью этого не сделаешь. Поэтому все-таки лучше положиться на судьбу и расчет на то, что Вардин отправит Поречинцева к Синявину, чтобы вывезти Алика из района и сбыть его с рук заказчикам, ведь у самого Синявина машины нет.
Мои размышления прервал завибрировавший телефон. Звонившая Эльвира сказала, что Евгений Федорович вот уже пять минут у Вардина, ей слышно, как они ругаются. Поречинцев требует действовать, а Вардин говорит, что тот влез не в свое дело, у них уже все решено и завтра они отвезут заказ куда положено, лучше бы дядя Женя посмотрел, куда вы отправились после разговора с ним.
Я сказала спасибо Эльвире за инициативу и попросила перезвонить, когда Поречинцев выйдет.
Получается, что подвигнуть Вардина на телодвижения не удалось? Придется ждать до завтра?
Уезжать от дома Синявина я не торопилась. Эльвира звонила еще пару раз, пересказывая разговор милиционеров. Сначала Вардин говорил о том, что Поречинцеву беспокоиться не стоит – система четко отработана, и «эта сыщица» ни за что ни до чего не докопается. А потом он сходил за бутылкой и вышел еще раз, за закуской, и начал поить Поречинцева. Похоже, разборка превратилась в банальную пьянку.
Я предложила Эльвире вызвать такси и отправиться домой. Но та отказалась, собираясь дождаться дядю Женю.
Я посидела еще минут пятнадцать, наблюдая за окнами, на которые Поречинцев показал как на окно спальни и кухни Синявина. В то время, когда Эльвира говорила мне о том, что Вардин пошел за бутылкой, в спальне зажегся ночник. Потом свет загорелся в кухонном окне и уже не гас. Эльвира пересказывала мне разговор мужчин, а я решила припарковать машину в другом месте – на выезде из двора, чтобы и подъезд был лучше виден, и выезд на улицу. Такое место нашлось. Я прогрела двигатель и только выключила его, как во двор въехала «Нива». Через минуту свет на кухне Синявина погас, а из подъезда вышел высокий мужчина. Он сел в машину, которая тут же тронулась с места.
Я еще раз похвалила себя за предусмотрительность: с моего нового места было хорошо видно, что они повернули налево. Ночь все осложняла – мне нужно было следить за ними так, чтобы они не увидели фар моей машины. Поэтому мне пришлось выезжать со двора без света, понадеявшись на уличные фонари. Габариты машины, которую мне предстояло преследовать, были уже далеко впереди. Я проехала пару кварталов, когда на перекрестке впереди меня свернуло такси. Обрадовавшись попутчику, я включила фары и, пристроившись за «Волгой» с шашечками, спокойно проехала еще минут десять. Когда «Волга» свернула, на помощь мне пришла «Скорая помощь», так что улицы даже ночного Воленска не были настолько пустыми, чтобы нельзя было незаметно проследить за нужной мне «Нивой». А вот когда мы выехали за город, фары опять пришлось выключить. Моя бедная «француженка» все-таки не приспособлена к нашим сельским дорогам и простит ли меня когда-нибудь за все те ямы, что ей пришлось прочувствовать собственным днищем?
Все когда-нибудь кончается, и когда едущая впереди машина остановилась возле одного из домов в деревне, расположенной километрах в пятнадцати от города, я смогла вытереть пот со лба и облегченно вздохнуть. Но проблемы только начинались.
Мне еще предстояло незаметно пробраться в дом.
Оставив машину в некотором отдалении, прижимаясь к палисадникам соседних домов, я подошла поближе к тому, возле которого стояла «Нива». Водителя не было. Это облегчило проникновение во двор – как бы я это делала, если бы кто-нибудь остался в машине? Но присутствие в доме двух мужиков напрягало. Калитка открылась без скрипа. Входная дверь тоже была не заперта, а дверь в дом слегка приоткрыта. Я постаралась расширить щель. В прихожей никого не было, я быстро пересекла ее и спряталась за портьерой кухонной двери. Спиной ко мне стоял мужчина в серой ветровке, он рассматривал что-то внизу. Приглядевшись, я поняла, что он смотрит в люк погреба. А потом оттуда показалась перевязанная бинтами голова. Пленник выбирался из погреба с трудом, по-видимому, руки у него были связаны. Стоявший посреди кухни мужчина подхватил его под мышки и выволок наверх. Потом из погреба начал вылезать еще один. По кожаной куртке я поняла, что это и есть Синявин, в руках он держал пистолет. И тут Алик – а это был он – двинул ногой по пистолету. Пока заматерившийся Синявин нырнул обратно в погреб, державший Алика мужчина накинулся на пленника с кулаками. Я подбежала к нему и стукнула сзади по голове пистолетом, потом захлопнула крышку погреба и перевернула на нее стол и начала дальше баррикадировать крышку погреба, которую Синявин пытался поднять, несмотря на придерживающий ее стол. Я взгромоздила до кучи еще тумбочку и пару табуреток, но получившаяся горка из мебели все-таки продолжала шевелиться. Что бы еще положить сверху? Ничего особенно тяжелого на глаза не попадалось. Хотя вон в углу круглая стиральная машина – одним рывком я схватила ее и водрузила на тумбочку. Движение прекратилось.