Теперь займемся мужиком в сером. Чем бы его связать? От стиральной машинки тянулся электрошнур, я отрезала его и кинула Мыльникову, но, увидев, что он в наручниках, сама взялась спутать «серого». После того как руки водителя были надежно притянуты к ногам, я подошла к Алику. Он протянул мне свои наручники. На всякий случай я ношу с собой связку ключей, среди которых есть и тот, что отпирает браслеты, но сейчас эта связка осталась в машине.
– Тебе придется немного подождать, – сказала я Алику.
Мы погасили свет, заперли дом на висячий замок, который попался мне на глаза в прихожей, сели в «Ниву» и доехали на ней до моей машины, где я нашла ключи от наручников и освободила руки Алика.
Он поклялся, что хоть и чувствует себя не очень, но до города довести «Ниву» сможет. И все же, посовещавшись, мы решили, что ехать в город на двух машинах не стоит. Алик отогнал «Ниву» на несколько километров от деревни, спрятал ее в посадках и пересел ко мне. Минут через сорок мы были дома у Логоновых.
Натка спала, и мы немного поспорили с Юлей, стоит ли ее будить, но, услышав наши голоса, она вышла из спальни сама. В обморок падать не стала, но на шее у Алика повисла. Стоит ли говорить, что до утра никто спать так и не лег?
А часов в шесть приехали московские рыбаки с уловом. Они потребовали у Алика бутылку, за которой он уехал в среду.
Полседьмого позвонила Эльвира. Она долго извинялась, но все-таки мне удалось понять, что когда она рассказала маме, что у Евгения Федоровича проблемы, та забеспокоилась и начала звонить Поречинцеву, но ни городской, ни сотовый его телефоны не отвечают. И сейчас мама требует ехать с ней к Евгению Федоровичу, но почему-то Эльвире тревожно и она просит поехать с ней вместе.
Я не стала объяснять девушке, что пошел двадцать шестой час, как я на ногах, а выпив чашку кофе, села за руль и порадовалась, что заправка недалеко от дома Логоновых.
Дверь в квартиру Поречинцева оказалась не запертой не случайно. В своей посмертной записке он написал всего два слова: «Простите меня». Конечно, он нашел самый простой выход из ситуации, а вот многим другим жизнь осложнил. Как теперь доказать, что Вардин – глава этой шайки? Об этом мы говорили с Орловым, которого я срочно вызвала на квартиру к Поречинцеву. Ведь милицию я вызвать пока не могла – Вардину сразу же стало бы известно о его смерти.
Придется брать заместителя начальника милиции на живца – это было наше совместное с Орловым решение. Естественно, роль живца предназначалась мне. Единственное, что меня волновало, так это то, что Синявин из погреба позвонит Вардину и сообщит ему о побеге Мыльникова. Но Орлов, узнав по моему описанию, что события происходили в Каменке, заверил, что в этой и соседних с ней деревнях сотовая связь очень ненадежна и из погреба дозвониться никак нельзя. Впервые я порадовалась нашей технической отсталости.
В кабинет Вардина я зашла за полчаса до утреннего совещания, на котором он должен был выступать с докладом (Орлов в это время в соседней комнате вместе с Хрусталевым проверял приемную аппаратуру, передатчик от которой был замаскирован у меня в браслете).
Подполковник с рассерженным выражением лица держал в руках сотовый. Первый вопрос родился сам собой:
– Вы разочарованы, что ни Синявин, ни Поречинцев вам не отвечают? – Я выдержала паузу и продолжила: – Игорь Григорьевич, помогите мне, пожалуйста, разобраться в ситуации. – Как всегда, я предпочла говорить правду.
Вардин удивленно посмотрел на меня.
– Я никак не могу понять, почему никого у вас в районе не волнуют пропажи мужчин, которые происходят вот уже пять лет. – Я постаралась многозначительно посмотреть на него.
– Люди пропадают по всей стране, – наконец-то выдавил из себя ответ подполковник.
– И все же вы и два соседних района на порядок опередили средние статистические показатели.
– Что вы хотите услышать от меня? – Вардин сохранял невозмутимый тон. Ну что ж, сейчас мы его смутим.
– Я бы хотела, чтобы вы рассказали мне, как вместе с Синявиным и Поречинцевым организовывали эти пропажи, и куда потом отправляли несчастных. И где сейчас Мыльников. Я ведь все равно это узнаю.
– А ты знаешь, какая у тебя вредная профессия? – спросил Вардин задумчиво, видимо, решая для себя свернуть мне шею сейчас или чуть попозже.
– Жить вообще вредно, от этого умирают, – улыбнулась я.
– Когда мне позвонил Кирьянов и рассказал, какая ты крутая сыщица, я ему не поверил, а зря. Но ты не в Тарасове, голубушка. Ты на моей территории. Уж если мужики у нас бесследно исчезают, то тебя я в порошок сотру. Ты не выйдешь из нашего отделения! – сорвался на крик Вардин.
– Выйдет, выйдет, – сказал вошедший в кабинет Хрусталев. – А вот ты, Игорь Григорьевич, похоже, задержишься тут надолго.
* * *
Куда девались пропавшие мужики, милиция установила и без меня: проанализировав распечатки телефонных переговоров с мобильного Вардина, они определили его связь с бизнесменом из соседнего района. Лет десять тому назад тот выкупил подземные помещения расформированных военных складов, которые официально использовал для оптовки, а неофициально организовал подпольный спиртовой завод, наводнивший нашу и соседние губернии паленой водкой. Похищенных мужиков и заставляли работать под землей. Понятно, что подземные условия труда не способствовали долгожительству, и новые «кадры» требовались постоянно.
Когда в тот день я вернулась к Логоновым, Натка и Алик спорили, кто у них родится, сын или дочка. Я посоветовала не ломать копья, потому что будут двойняшки: мальчик и девочка! Через семь месяцев я получила предложение стать крестной Алеши и Аленушки. Не верящая ни в бога, ни в черта Натка свято блюла традиции, и крестить ребятишек решила обязательно.
Примерно в это же время Антон Кошелев пригласил меня на дипломный спектакль, где он играл главную роль. Как известно, на такие спектакли приезжают представители театров страны. Молодой актер получил несколько предложений, но остался в Тарасове – в нашем драмтеатре. Вскоре после этого он снялся в сериале и прославился на всю страну. В сериале, конечно же, присутствовали бандитские разборки. Случайно посмотрев одну из серий, я почувствовала, что уже это видела. И вспомнила, как мы ползали по детским площадкам, скрываясь от преследовавших нас бандитов. Видимо, Антон использовал жизненный опыт.