— Ты чего, совсем сдурел?! — зашипел Ткач. — Ты же мою хату сдаешь! В открытую! А вдруг еще пона…
— Поздно, Слав, уже сдал. — Денис даже не повернул головы. — Уже не понадобится.
Под пальцами бодро клацала клавиатура.
— Завещание строчишь? — зло процедил Славка.
— Записку пишу, — огрызнулся Денис. — Любовную.
— Кому? — отвесил челюсть Ткач.
— Ночке.
— Зачем?
— Так надо. Отвали и не нависай. Собирайся лучше. Пока время есть.
Сетевой код Ночки он набрал с первого раза.
Записка была короткой: «Встречаемся там, где вылезли. Через час. День. Конец связи».
— Все! Ходу!
До сгоревшей двадцатиэтажки он рассчитывал добраться за полчаса. Если большие люди, о которых трепалась Ночка, действительно такие большие, если они достаточно могущественны, чтобы иметь с ними дело, то пусть уж как-нибудь изыщут способы появиться на месте переговоров вовремя. Или хотя бы с небольшим опозданием. Невзирая на комендантский час. Кто сказал, что только кандидаты на пустующие вакансии обязаны проходить конкурс. Пусть и работодатели тоже побегают, посуетятся. Посмотрим-посмотрим, на что они способны, эти твои большие люди, Ночка.
Славка с тоской глянул на монитор. Длительный оффлайн всегда давался ему тяжко. А сейчас Ткачу как раз и предстоять пережить разорванное соединение с любимой машиной. И, судя по всему, — надолго разорванное. Может быть, навсегда.
— День, давай хотя бы запустим «Летящий глаз»? Проверим дорогу, а?
Возможно, Славка думал о собственной безопасности. Возможно — просто желал оттянуть неприятный момент.
Денис был непреклонен:
— Потратим минуты три на подключение и тестирование камеры. Как минимум, столько же уйдет на вывод «глаза» к позиции. Уже нет времени. Лучше возьми фонарик. Или — два. Или сколько там у тебя есть? Бери все — пригодятся.
— Один есть, — сварливо буркнул Славка. — Взял уже. Ну а оружие-то какое-нибудь прихватить можно? Командир, мать твою!
Оружие? Денис оглядел комнату. Ерунда. Ничего подходящего под грозное определение «оружие» здесь нет. И быть не могло.
— Если хочешь, возьми своего «мудака», — кивнул он на шокер в стакане-заряднике. — В случае чего поможет отключиться. Это я по себе знаю.
— Да уж возьму, не сомневайся, — прошипел Славка, влезая в куртку.
И в высокие ботинки.
Зашнуровался он быстро.
* * *
Оргов заметила глазастая Юла. Первой заметила — в квартале от сгоревшей двадцатиэтажки. Операторы — все трое — юркнули в закопченный подъезд, через пролом на первом этаже спустились в подвал и…
И вот тут Денису стало нехорошо.
Вход в подземелье отсутствовал. Ну то есть совсем. На месте норы, из которой он с Ночкой выбрался сегодня утром, — лишь просевший грунт. Тайный лаз обвалили, замуровали, запечатали, причем совсем недавно. И не исключено — изнутри, снизу. Видать, подземному племени бомжей-каннибалов ни к чему рассекреченные выходы на поверхность. Особенно те, о которых знают обладатели смертоносных «Дождиков».
И назад, на улицу — нельзя. Не пройти уже незамеченными мимо группировщиков.
Что ж, раз такое дело, придется пока отсиживаться в подвале. Тоже ничего себе местечко. Укромное. И неприятное — жуть. Груды мусора, уголь, осыпавшаяся штукатурка. Вверху, на грязных стенах — зловещий прищур редких слуховых окошек. А в окошках — скупой лунный свет. Почти никакой свет.
Осторожно — не дай бог что хрустнет-треснет — присели на пол.
— Мрачновато, — сдавленно прошептала Юла. — Что тут произошло-то?
Славка просветил:
— Давняя история. Говорят, жильцы не собрали «черный» налог. То ли не захотели, то ли не смогли. Не смогли, наверное. А когда пришел срок расплаты, наглухо забаррикадировались в подъездах.
Н-да, бедолаги… Денис сочувствующе покачал головой. «Черный» налог — негласная дань, взимаемая группировщиками с каждого дома — давно стал таким же естественным и обыденным явлением, как и оплата коммунальных услуг. Не заплатить его — это просто не укладывается в голове! Ежемесячно по квартирам ходят бледные от страха председатели жилищных товариществ и…
— И что? — выдохнула Юлька. — Что дальше?
— Что-что… Орги подперли подъездные двери снаружи, а окна — и так все на решетках. Как везде. Потом то ли насос пригнали, то ли пожарную машину где-то взяли. Только цистерну залили не водой, а солярой. И окатили дом. Из шланга. По самую крышу. И подпалили. Говорят, не спасся никто. Здесь, говорят, до сих пор валяются обугленные человеческие кости.
Лучше бы он об этом не вспоминал!
Юла подскочила с грязного пола. Предательски звонко лопнуло попавшее под ногу стекло.
Снаружи послышались крики. Те, кто разгуливал по ночным улицам, глухотой не страдали.
* * *
…Хуже всех пришлось Славке. Ткач придерживал спрятанного в рукаве «мудака», а потому и грохнулся, когда их втолкнули в круг, — неловко, не успев сгруппироваться. Разбил фонарик в кармане. И локоть, наверное, здорово отбил. И плечо.
Ну и дурак! Надо было не тормозить, а лупить шокером сразу — в суматохе, пока их еще гнали пинками из подъезда, на улицу. Пробил бы брешь, да сбежал. Сам, один, конечно, но никто б не упрекнул. Шансов, конечно, маловато, но хотя бы попытался. А сейчас… Сейчас уже слишком поздно. Операторов сейчас обступало слишком плотное кольцо камуфляжа и масок.
— Привет, шледила!
Из безликой стаи Волков выступил, поигрывая заточкой, невысокий группировщик. Подошел к Денису, чуть приоткрыл похабную рожу. Глумливую беззубую ухмылку не узнать было трудно. Тот самый шестерка с Пяточка! Ох, и тесен мир, когда не надо…
— Подыхать будешь долго шледила, понял?
Чего уж тут не понять! Денис прикидывал: съездить что ли напоследок по этой наглой морде в маске? Чтоб еще одним зубом меньше стало… Все равно ведь подыхать. Все равно ведь долго.
— Хватыт трэпатся! — донеслось от подъезда.
Тоже — знакомый акцент…
Массивная фигура борца восседала на разбитых черных ступенях.
«Трэпатся» перестали. Сразу. Все. Что ж, по крайней мере, приказы здесь пока отдают не злопамятные шестерки. А хотя… Все равно. Эта оргская кодла вряд ли отличалась гуманизмом.
— Чмо, сука-блать, уйды, дай я на ных пасматрю, — потребовал вожак.
Чмо? Подходящая кликуха для ублюдка. А ведь как пыжился, изображая важную птицу.
Шестерка спешно отскочил в сторону. Зашепелявил — часто, вкрадчиво:
— Это тот шледила, которого мы упуштили на Трашше. Жамочить бы вшех троих, а Ахмет? На швалке утопить. Только телку шначала попольжовать…