Тем временем к нам уже спешили по мосткам люди. Омоновцы один за другим запрыгивали на шаткие деревянные мостки, видимо, не опасаясь, что они обрушатся под тяжестью человеческих тел. Чьи-то сильные руки бережно повели меня прочь от шаткого и опасного сооружения. Двух женщин так же осторожно сняли с мостков, перенесли и положили на землю. Кто-то склонился над ними, стал освобождать удавку на шеях. Я видела, как бессильно поникли их тела, видимо, обе были еще без сознания. Вдруг кто-то бережно обнял меня за плечи. Обернувшись, я поняла, что это Костя Шилов. Потрясения прошедшего дня были так велики, что я не выдержала и, уткнувшись лицом в могучую грудь своего старого друга, разрыдалась. Сквозь рыдания я чувствовала, как Костя гладит меня по голове, и слышала, что он говорит мне какие-то невнятные слова утешения.
* * *
Вечером следующего дня мы вчетвером, я, мой супруг Володька, Костя Шилов и Валера Гурьев, сидели в палате у Юры Венглера, сына покойного Сергея Викторовича. Состояние его оставалось тяжелым: проклятые бандиты так расправились с ним, что потребовалась серьезная операция. Но теперь Юра был в сознании, хотя и очень слаб, и кое-как нам удалось упросить врачей пропустить к нему всех четверых, клятвенно обещая вести себя прилично и никак больного не раздражать.
Это, впрочем, не получилось при всем нашем желании. Потому что Юра Венглер непременно желал знать подробности нашего вчерашнего ночного приключения. Он глядел на нас восторженно, глаза его блестели, видно было, что он забыл на время и свою замотанную бинтами голову, и капельницу, висящую над ним, катетер от которой тянулся к его телу и прятался где-то под одеялом. Я всерьез опасалась, что еще немного, и он вскочит с постели и начнет как сумасшедший носиться по палате. Только после рассказа о жуткой гибели начальника охраны Мальцева он немого подуспокоился, печально смотря куда-то в сторону.
— Мне этот Мальцев никогда не нравился, — выслушав наш рассказ, сказал Юра Венглер. — Улыбка у него нехорошая была. Мне всегда казалось, что так улыбаться может только злой человек.
— Что ж, может быть, и злой, — сказала задумчиво я. — Зла он и вправду много понатворил и никаких особых угрызений совести по этому поводу, похоже, не испытывал.
— Жаль, что его живым не взяли, — вздохнул Юра Венглер. — Он многое мог бы порассказать о каналах поставки наркотиков, людях, в нем занятых.
— Конечно, жаль, — согласилась я. — Но что делать? Впрочем, в распоряжении милиции еще немало осталось данных. Эти двое амбалов, его сподручных, которые знают достаточно много. Потом лысый управленец с завода, через которого добывалась информация о том, когда и как прибывают в наш город составы из Чечни. Он, правда, клянется, что о наркотиках ничего не знал и думал, что речь идет только о керосине, но в милиции ему не особенно верят.
— Керосиновый бизнес был только прикрытием Мальцева, — сказал Валера Гурьев. — Я спрашивал у знающих людей, с нефтепродуктами в нашем городе все так хорошо схвачено, что левым способом никак хороших денег не заработать. Это все была маскировка для отвода глаз. Для того же Щеглова, который вообще весьма наивный человек. Для лысого управленца… Мальцев ему платил хорошие деньги, и лысый думал, что бизнес идет лучше некуда.
— Это ж удивительно, как этот Мальцев устроился, — сказал Костя Шилов. — Сам ни разу не побывал в Чечне, предпочитал, чтобы вместо него Щеглов туда ездил. Однако все нити контрабанды держал в своих руках, да ухитрялся так, что никто толком ничего не знал.
— Незадача вышла из-за этого вакуумного упаковщика, — сказал Валера Гурьев. — Саму эту установку милиция, конечно, будет искать, но уже теперь эксперты установили, что полиэтилен такого рода используется только в вакуумных упаковщиках.
— Они что, с его помощью паковали партии травы? — спросил Юра Венглер.
— Именно, — подтвердил Гурьев. — Но время от времени у них случались сбои, пакеты при транспортировке рвались, травка высыпалась на землю, и в конце концов это кое-кому становилось известно. Ну, бандиты, конечно, с такими были безжалостны.
— Твой отец, судя по всему, чисто случайно на них наткнулся, — сказала я Юре Венглеру. — Вряд ли Шумков перед гибелью успел ему что-то конкретное рассказать. Однако Сергей Викторович и сам имел глаза и умел видеть. Лысый управленец рассказывал, они ему даже предлагали дать на лапу, чтобы он заткнулся. Но Венглер не собирался молчать про такое!
— Удивительно, как все-таки беспечны люди! — засмеялся Валера Гурьев. — Представляете, они даже не потрудились содержимое тайника Венглера уничтожить! Просто привезли все и бросили в кабинете Мальцева. Милиция нашла там потом и этот тайник, и всю аппаратуру Павлика, и еще много всяких других улик.
— И что там было, в тайнике у отца? — спросил Юра Венглер с напряженным любопытством.
— Полиэтиленовый пакет с прилипшими частицами марихуаны, — ответила я, — вроде того, что обнаружили мы сами. Были и важные документы. Если бы Сергей Викторович со всем этим сразу пошел в милицию и вовремя были бы приняты меры, возможно, никакого бы взрыва на крекинг-заводе и не случилось, а твой отец остался бы жив!
Юра Венглер грустно потупился, услышав мои слова. Мы, понимая его чувства, тоже замолчали.
— Только не пойму одного, — тихо проговорил он, — как же так получилось, что бандиты узнали об этом тайнике? Клянусь, что никому, кроме вас, я про него не рассказывал!
— И я тебе верю! — сказала я. — Я сама долго над этим ломала голову и никак не могла понять, пока не узнала, что Анатолий, один из мордатых подручных Мальцева, глухонемой от рождения.
— Глухонемой? — переспросил недоумевающе Юра Венглер. — И что из этого?
— А дело в том, — стала объяснять я, — что почти все глухонемые умеют понимать человеческую речь по движениям губ говорящего. И Анатолий это умеет, что выяснилось совершенно точно на допросе в милиции. Вчера на панихиде ты, Юра, просто не обратил внимания, а я его заметила, он постоянно крутился неподалеку и все на меня глаза таращил. Да нахально так, мне даже не по себе стало. Нахально, но издали! Это меня и удивляло, издали-то ничего не слышно, там на панихиде музыка громко играла. Я же тогда не могла знать, что этому типу не слышать, а видеть нужно.
— Значит, — сказал Юра Венглер, — этот Анатолий просто по движениям губ понял, о чем мы говорим, и рассказал обо всем Мальцеву…
— А тот принял меры, — докончила я. — Наверняка он получил прямое указание от начальника охраны подслушивать, или, вернее сказать, подсматривать, за мной таким способом. Чтобы, если узнает что-то опасное для банды, успеть вовремя принять меры.
— Что, однако, ему ничуть не помогло! — усмехнулся Гурьев. — Этим нападением на тебя, Юра, они только окончательно засветились, и все. Мы же фактически шли по их следу!
— И что ж это за идея у них возникла, использовать Ирину Лебедеву в качестве подставы? Да ведь это же верный способ провалить любое преступление. Ирина Лебедева… ей ведь только намекни, она же сразу все распутает!