Горячий, как сковородка, чугунный люк, оказавшийся по чистой случайности прямо перед ним, к превеликому счастью, был на две трети сдвинутым, приоткрыв черную бездну колодца. Из него тянуло плесенью и влагой. Влагой… Уцепившись в это слово, Лек, не думая больше ни о чем, одолевая жгучую боль, огненными шарами растекавшуюся по всему телу, отодвинул его дальше и, подтянувшись к краю, сбросился вниз.
Сколько времени прошло после того, как он плюхнулся в вязкую, теплую жижу, Лек не знал. Открыв глаза, он обнаружил себя практически всего потопленным в болотной кашице, и только его лицо, словно кинутая деревянная маска, держалось на поверхности. Слава Богу, после всего, что с ним произошло, он остался невредим и, главное, все еще везуч: в канализации хоть и стояла невыносимая вонь испарений, но зато там можно было дышать, не рискуя прожечь гортань.
Окончательно придя в себя, он простонал и, плотно сжав веки, несколько минут пытался побороть страшную мигрень, вожделеющую, казалось, во что бы то ни стало выдолбить дыры в его висках. Обезболивающее то ли уже не действовало, то ли это были последствия передозировки, но Лек не только не чувствовал ожидаемого облегчения, ему вообще казалось, что он принял лекарство, усиливающее боль.
Приподнявшись на локтях, он затравленным взглядом осмотрел мерзкую трясину, поглотившую его тело и тут же выдернул из нее ногу. Грязь недовольно всколыхнулась, но потопленную часть тела с торчащими в ней иглами вернуло без всяких. Убедившись, что с конечностями у него все в порядке, он снова отдал их жиже, не придумав ничего лучше. Ему нужно было собраться с силами, чтобы встать, и с мыслями, чтобы решить, что делать дальше.
К тому же спустя некоторое время, ноги и спина уже не так болели, а стук в висках стал мягче и плавнее. Помогли то ли грязевые ванны, то ли, наконец подействовавшее обезболивающее, в состав которого входили когда-то называемые «особо опасными» наркотические средства — морфиновые алкалоиды, но почувствовал себя Лек гораздо лучше.
Подняв покрасневшие глаза к круглому отверстию, через которое в канализационную шахту попадал солнечный свет, он прикинул в уме, с какой высоты ему довелось падать. Метра три, не меньше, сломать шею — раз плюнуть.
— Попал ты, старичок, попал, — выдохнул он, осознав всю трагичность ситуации, в которую его угораздило вляпаться. Затем вспомнил благодаря кому он тут оказался, поскольку его лицо исказила гримаса злости: — Сука, гребаные пташки!
Что же делать? Дождаться заката и направиться к городу — искать объект, напоминавший своей формой неправильный прямоугольник, обтянутый чем-то наподобие серебристого брезента? Да, неплохая идея. Думается даже, что найти его не составит большого труда, чай, не иглу в стоге сена искать. Но тут могут встать две проблемки, справиться с которыми может быть весьма нелегко. Итак, первая: есть ли у меня оружие? — он пошарил глазами вокруг: — Не видать. Если я и захватил винтовку с собой и она лежит где-то на дне этого болота (в чем я лично сомневаюсь), то патронов у меня, наверняка отсыревших, целых девять… Не слишком много, учитывая что с заходом солнца наружу поползет всякая тварь. Поползет, поползет, сомневаться не стоит. Возможно, и собратья тех, кого мы убили, слетятся. А это уже целый джек-пот! Да, Лек, ты сорвал банк, разорви твою мошонку! Отстреляться в таком случае девятью патронами будет ох как непросто. Хм… отстреляться… Я же совсем не помню, где бросил винтовку. Возможно, еще когда через кусты продирался, или же лежит она себе преспокойно наверху возле люка и ждет пока солнце всю смазку в ней не высушит, чтобы превратиться в ненужную железку и остаться в покое хоть на старости. Может быть, может быть… смазку высушит… эротично как-то даже звучит… Тьфу, да о чем это я!
Вторая проблема была гораздо хуже первой, и имя она носила Время. Если я не успею за тот короткий промежуток времени, что солнце заходит за горизонт найти «коробку»… или если она разложится и укатит быстрее, чем я доберусь до города… Знаю же, что ребята ждать не будут — только жара спадет, криокупол уже будет сложен. И дожидаться сумерек, выглядывая, а не в пути ли наш Лек, тот неплохой парень, что случайно выпал из капсулы как глупый птенец из гнезда, они конечно же не станут. Для успокоения сердца подождут еще самую малость, авось паренек все же доберется до их места стоянки. Не успел? Ах, как жаль, как жаль. Нам будет его не доставать. Ждать больше они точно не будут. Нет-нет, не тот случай. Кто даст гарантию, что я еще жив? Что я не разбил голову при падении и не сгорел заживо, находясь в беспамятстве? А в то, что я мог на открытой автостраде найти убежище от солнца, они, вероятно и вовсе не поверят. Я бы тоже не поверил. Иначе — где? В лесу? Среди этих голых шпилей? Бред. Переждал жару в медвежьей берлоге? Тоже из разряда фантастики. Счастливый билет — канализация под большими бетонными емкостями? И каков процент вероятности?
Вот и все, братишка. Вот и все. Тогда останется лишь жалеть, что использовал все патроны до последнего! Эх, о себе-то родном не позаботился!
Так, ладно, растрепался я тут, потянуло в минор. Чего это меня — от морфина так прет? Бррррр… В общем, хорош думать, нужно действовать.
Оставался, правда, еще вариант, что за ним вышлют поисковую группу, но верилось в это с трудом. Леку хорошо было известно, что подобных приказов в Укрытии ни один командир на протяжении уже двадцати лет как не отдавал. Спасательные операции — дело прошлое, и в приказном порядке давно не решались. Добровольцы — да, им перечить никто не мог, а по приказу увы… Рисковать своей жизнью ради призрачных надежд никто не станет. А, в принципе, чего кривить душой — он бы ведь тоже не стал. Не было у него в Укрытии таких друзей, ради которых он рискнул бы подняться на поверхность. А потому и обижаться, что за ним не придут, Лек не стал. Все предельно честно.
Поднимаясь на ноги, он осторожно испытал на прочность дно и, убедившись, что ходить по нему безопасно, снова присел и запустил в коричневато-серую жижу обе руки, ушедшие в нее по локти. Надежду, что оружие он все же с собой прихватил, Лек решил не отвергать, ведь кто его знает — а, вдруг? Но после нескольких минут сгребания липких сгустков, покрывших дно, он пришел к выводу, что ничего в этой луже не найдет. Отчаянно хлестнув ладонями по вздымающей отвратительные пузыри поверхности, он поднялся и, выругавшись, еще раз осмотрелся вокруг.
Только теперь он обратил внимание на то, что от того места, где он находился, в обе стороны уходил тоннель. Насколько хватало света, Лек увидел кирпичные стены, свисающие с потолка корни деревьев и расходящуюся в обе стороны ту же пузырящуюся реку грязи. Что это был за тоннель, знать ему совсем не хотелось, но, судя по высокому своду, построен он был однозначно не для прокладки труб.
Внезапно Лек напрягся весь, обмер, раскрыв во всю ширь глаз. Какое-то время он пытался уверить себя, что ему показалось, что все это результат перегревания на солнце. Он упорно не хотел верить в то, что в правом тоннеле был слышен всплеск, будто там, примерно метрах в тридцати, кто-то, так же как и он, упал с трехметровой высоты. Успокоившееся к тому времени болото под его ногами прошлось одной волной и снова затихло. Оно ясно намекнуло, что теперь Лек в тоннеле не один.