— Быстрее, быстрее! — подбадривала его Клэр, сгорая от желания.
Она потянулась к ремню у него на брюках, затем оттолкнула его и скинула юбку.
Ее возбуждение заставило Николаса почувствовать свое превосходство и усилило его собственную страсть. Не в силах больше сдерживаться, он сорвал с нее оставшуюся одежду.
— Защита, — пробормотала она.
В спешке той ночью они не предохранялись, но потом, когда лежали вместе, Клэр уверила его в том, что проблем возникнуть не должно.
— Я позабочусь об этом. — Николас перенес Клэр на диван и потянулся к бумажнику. Через мгновение он склонился над ней, готовый доставить ей удовольствие. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты кажешься мне все прекрасней!
Клэр покраснела, ее пальцы начали перебирать его волосы.
— Ты тоже очень красив. Ты — самый красивый мужчина из всех, кого я видела.
Николас смутился и, чтобы скрыть это, вызывающе улыбнулся.
— И многих ты видела?
— Ты знаешь, что я хотела сказать.
Николас заглянул ей в глаза, наслаждаясь тем огнем, который в них горел. И это все для него!
— Да, я понял, что ты хотела сказать. Спасибо тебе за комплимент. А теперь давай я покажу тебе, что я имел в виду. То, о чем я только и думаю. То, что я хочу с тобой сделать.
Когда они занимались любовью раньше, комната тонула в темноте и Николас так и не смог полностью насладиться красотой Клэр. Теперь, при свете дня, он жадно разглядывал ее. Кожа Клэр имела медовый оттенок и была гладкой, словно шелк. Когда он провел ладонью по ее обнаженному плечу, девушка резко втянула в легкие воздух.
Она металась по дивану, а Николас успокаивал ее поцелуями и нежными прикосновениями.
— Я хочу почувствовать тебя, Клэр.
Они взбирались по ступенькам наслаждения до тех пор, пока не достигли его вершины, умирая и снова возрождаясь к жизни.
Чувства захлестнули Николаса, и, не в силах говорить, он рухнул рядом с ней.
Выходные прошли в беспокойных мыслях о предстоящей встрече с Хайнсом.
В понедельник, незадолго до ланча, когда она должна была заплатить Хайнсу семьдесят пять тысяч долларов, Клэр удалось отлучиться из офиса. Она нашла в парке бродягу, дала ему фотографию Хайнса, скачанную с его сайта в Интернете, и конверт, предназначенный для шантажиста.
В нем была записка.
Мне нужно время. Я не могу сейчас заплатить такие деньги. Встретимся здесь же через месяц. Я принесу десять тысяч долларов. Тогда и поговорим.
Со следующего дня Хайнс начал свою кампанию по устрашению Клэр. Постоянно звонил ей в офис, поджидал ее у кафе, где она обычно покупала ланч им с Николасом, и все время угрожал расправиться с ее мужем.
Клэр перестала ходить привычными маршрутами, не отвечала на звонки, если на дисплее не высвечивался знакомый номер.
В конце месяца, в назначенный день, она сняла с кредитки деньги и заплатила Хайнсу десять тысяч долларов. Тот охотно взял деньги, но напомнил ей, что она заплатила не всю сумму.
Клэр совершила ошибку, умоляя о безопасности Николаса, и Хайнс этим пользовался. Он намеревался получить шестьдесят пять тысяч долларов через шесть дней и твердо стоял на своем.
Как же ей хотелось рассказать обо всем Николасу! Повиниться и попросить о помощи. Но тогда Николас узнает, что она обманывала его, и вычеркнет ее из своей жизни, а затем Хайнс легко до него доберется. Она не сомневалась в том, что он выполнит свою угрозу и убьет Николаса.
Клэр не сводила глаз с Николаса и пыталась придумать новый план. Она найдет деньги, чего бы ей это ни стоило, а потом попробует убедить Хайнса позволить ей делать меньшие выплаты, а срок немного увеличить. Хайнс не должен добраться до Николаса. Никогда.
Теперь у нее был план, но волнения за Николаса так вымотали Клэр, что здоровье у нее пошатнулось.
Ее начало тошнить. Если бы кто-нибудь сказал ей раньше, что на нервной почве людей может тошнить, она бы не поверила. Пока Клэр удавалось скрывать свое состояние от Николаса, ссылаясь на грипп, но это тоже требовало много сил.
Сегодня они вдвоем вышли на задний дворик, чтобы подравнять клумбы и посадить цветы. Клэр обрадовалась возможности побыть на свежем воздухе, но очень быстро утомилась и села в кресло-качалку.
— Я чувствую себя виноватой, отдыхая, пока ты работаешь, — сказала она.
Николас выпрямился. Господи, до чего же он красив в облегающих джинсах и синей рубашке! — подумала Клэр и тут же одернула себя. Ей нельзя любоваться им, нельзя строить планы на будущее, которого не может быть.
— Перестань, Клэр. Ты уже достаточно занималась садоводством, — он беззаботно улыбнулся ей. — А вот как только оправишься от гриппа, ты станешь моей рабыней.
— Ну вот еще! Я птица свободолюбивая, — отшутилась Клэр.
— Даже если я попрошу тебя принять со мной джакузи? — он приподнял брови. — Потереть мне спину? Принести шампанского? По-моему, это не слишком трудно для рабыни.
— Я полагаю, тебе понадобится и клубника? — сказала она, вспомнив свой первый визит в этот дом, когда высказала все эти глупые идеи. — Но джакузи еще не готово. Рабочие сказали, что им можно будет пользоваться только через несколько дней.
— Я знаю. — Николас посадил последний цветок в землю и полил его. — Всему виной жаркий день и физическая работа. Мне очень захотелось окунуться в прохладную воду. — Поднявшись, он вытер руки. — Что поднимет тебе сейчас настроение? Прохладительный напиток? Мороженое? Скажи мне.
Твоя безопасность и поцелуй. Эта неожиданная мысль напомнила ей, что за последнее время они очень много целовались.
Воспоминания. Я сохраню их, когда уйду от тебя.
— Фруктовый шербет. Может быть, я выпью сока, когда мы вернемся в дом.
— А давай лучше поедем в какой-нибудь ресторанчик и полакомимся шербетом там, — предложил Николас, обняв ее.
Объятие было таким нежным, таким ласковым, таким… несвойственным прежнему Николасу Монро. Чуть отстранившись, Клэр видела, что в его глазах пляшут веселые чертики.
— Дай мне две минуты, чтобы смыть пыль и переодеться, — улыбнулся Николас, увлекая ее в дом.
— Хорошо, а куда мы поедем? Я даже не знаю, где здесь подают шербет.
Николас повернул ее к себе и уверенно произнес:
— Ничего, мы что-нибудь придумаем. Верный своему слову, он был готов через несколько минут.
Увидев, как свежая рубашка обтягивает мускулистую грудь Николаса и как блестят капельки воды во влажных после душа волосах, Клэр едва смогла подавить стон.
На улице она быстро огляделась: все тихо, ни машин, ни случайных прохожих.