Дни девушки были заполнены работой в магазине. С утра до вечера она сортировала консервные банки и разбирала многочисленные картонные коробки, заказывала продукты, торговала, делала записи в учетных книгах и отвечала на ежеминутные телефонные звонки своего отца, уверяя его, что дела в магазине идут хорошо, что покупатели довольны, что никто не просил жалобной книги, что магазин в целости и сохранности.
Однако отец был убежден, что никто не может работать так усердно, так кропотливо и так тщательно, как он. Джон Малоун требовал от дочери невозможного. Его придирчивые замечания угнетали Милли. Порой она была готова сказать ему: «Если ты думаешь, что сможешь все сделать лучше, иди и работай сам!»
Но Милли не произносила такие слова, чувствуя, что они причинят ему боль. Она знала, какое значение имеет для него магазин, которому он посвятил всю свою жизнь.
Милли молча выслушивала критику, чаще всего несправедливую, и продолжала работу. Она надеялась, что скоро Джон Малоун поправится и можно будет жить так, как ей хочется.
Кэш сломал ногу.
Никто не сумел вовремя оказать ему помощь, и нога распухла. Несколько месяцев он провел в больнице.
У него не было ни денег, ни машины, ничего...
Даже Милли не было рядом...
До этой трагедии он позвонил девушке, чтобы сообщить ей, что не приедет в Ливингстон в скором времени.
— Не могу, — сухо заявил он. — Я сейчас на пятом месте и хочу стать первым, поэтому задержусь на неопределенный срок.
— Если ты так желаешь... — прошептала Милли.
— Увидимся, — холодно попрощался он.
— Хорошо. Удачи тебе, Кэш, — тихо промолвила девушка.
Он ощутил печаль в ее голосе. Ему захотелось утешить ее. Но Кэш вспомнил, какие муки принес ему ее отказ переехать в Денвер, и поэтому просто-напросто бросил телефонную трубку.
Возможно, его гнев и стал косвенной причиной неудачного падения. Кэш был вне себя от ярости и не мог не только разумно мыслить, но и сконцентрироваться на дороге. В результате попал в больницу.
Доктор снова и снова расспрашивал его об этом достаточно необычном происшествии. Лошадь Кэша споткнулась на совершенно ровном месте, сбросив его на землю.
— Ну, — высказал свое мнение доктор, — вы просто оказались не в том месте и не в то время. Вам стоило бы поехать куда-то еще.
Он был прав. Кэш должен был бы направляться в Денвер, а не в Лас-Вегас. Тогда бы этого не произошло.
Кэш закрыл глаза. Еще долго ему придется находиться в больнице, рассматривая белые стены палаты и умирая от скуки.
Он не сообщил Милли об этом происшествии, так как еще в детстве мама учила его: если не можешь сказать ничего приятного, помолчи.
Она научила его многому.
Благодаря этой женщине Кэш умел чувствовать настроение других людей, понимать их ощущения. Он знал, когда лучше оставить человека в покое, а когда подбодрить добрым словом.
Миссис Каллаган часто повторяла, что нужно следить за своей речью, ведь простое слово может причинить человеку боль, которая не сравнится даже со смертельной раной.
Поэтому он не позвонил Милли и не поведал о случившейся с ним беде.
Кэш решил не беспокоить девушку, у которой и так было достаточно проблем. Милли ухаживала за тяжелобольным отцом, присматривала за магазином и, наверное, очень уставала.
Когда после мучительных трех месяцев его выписали из больницы, Кэш направился в Техас, к своим родителям, где намеревался окончательно вылечиться.
По правде говоря, на свете не нашлось бы места, где о нем могли позаботиться лучше.
К тому же он очень хотел увидеть мать, которая дала бы ему мудрый совет.
Милли ждала его возвращения. Каждый вечер она выходила на дорогу и вглядывалась в даль, надеясь увидеть машину Кэша.
Милли надеялась, что он позвонит и расскажет ей о родео, в которых участвовал, о наградах, о диких лошадях. Всякий раз, когда звонил телефон, она брала трубку, ожидая услышать голос Кэша.
Милли знала, что Кэш был сильно расстроен из-за ее отказа переехать в Денвер. Она тем не менее была уверена, что он все поймет.
Но дни превращались в недели, недели в месяцы, а Кэш не возвращался, не звонил.
Милли начали посещать сомнения.
Увидит ли она его снова? Прикоснется ли к его губам? Ощутит ли силу его рук, которые нежно обнимут ее? Покатается ли с ним на лошади?
У Милли не было ответов на эти вопросы...
— Где Кэш? — интересовался ее племянник Джейк. — Я хочу поиграть с ним. Хочу, чтобы он рассказал мне свои истории, чтобы научил меня кататься на диких лошадях. Ну почему он не приезжает?
— Не знаю, Джейки, но думаю, что Кэш обязательно приедет, ведь мы его так ждем, — бормотала Милли в ответ, украдкой вытирая слезы.
— Правда? — с надеждой спрашивал малыш.
— Конечно, и привезет тебе много подарков.
— Тогда я его подожду. Я по нему ужасно скучаю...
— Я тоже, — тихо промолвила девушка.
Каждый раз, когда приезжал Кэш, Джейк повсюду следовал за ним. Племянник был от него в восторге и мечтал тоже стать ковбоем, таким же смелым и храбрым, как и Кэш.
Милли старалась не думать о своем возлюбленном. И ей это иногда удавалось.
Работа в магазине отнимала у нее много сил и времени. К тому же ей приходилось ухаживать за отцом. А это было нелегко.
Джон Малоун ненавидел бездействие. А сейчас ему приходилось целые дни проводить в постели. Он стал еще более раздражительным и ворчливым. Любая мелочь могла вывести его из себя.
Ему не нравилось, как Милли работает в магазине. По нескольку раз в день он твердил, что ей следует работать лучше, иначе она приведет магазин к банкротству.
Милли вскоре осознала, что больше не может проводить в магазине все время. И жить с отцом тоже не может.
После четырнадцатичасовой работы она была не в состоянии говорить о товарах, учетных книгах, покупателях.
Да, Милли смирилась с тем, что больше у нее нет своей собственной жизни, но она нуждалась в убежище, где могла бы отдохнуть, хоть на время забыть о проблемах, об этом магазине и о своем отце, о его придирках.
В августе Милли нашла себе квартирку в деловой части города и переехала туда. Родители не возражали против переезда. Единственное, что их беспокоило, — не будет ли Милли чувствовать себя там одиноко? Но девушка уверила их, что с ней все будет в порядке.
В этом месяце отец часто приходил в бакалейный магазинчик посмотреть, как там идут дела. Он много требовал, предлагал, критиковал, ворчал. Милли молча выполняла работу, но чувствовала, что она на грани нервного срыва.