Черной крови и рваной плоти под ногами было все больше и больше. Идти становилось труднее. Ожесточенная битва двух темных армий продолжалась, но битва эта откатывалась по теснине ущелья. Дальше. Быстрее. А они лишь тупо преследовали ее. Не теряя своих бойцов. Увязая в чужих трупах.
Вновь время утратило всякий смысл. Время словно бы остановилось. Ночь, казалось, тянется уже целую вечность и продлится еще столько же. Такое было чувство. Убегающие в никуда минуты и часы не ощущались совершенно. Времени попросту не было. Были только реки упыриной крови и груды дохлой нечисти на непролазных каменных завалах.
По которым нужно карабкаться, через которые нужно лезть.
И была продвигающаяся вперед стена бледных спин, от которой нельзя было отставать.
И еще – стены сыпучих скал по бокам. И – раскол звездного неба над головой.
Они уже перебрались через неподвижную тушу второго Летуна – издохшего, вытянувшегося поперек ущелья, взгромоздившего вокруг себя горы мертвых упырей. У твари с перебитым крылом была теперь еще и сломана шея. Даже нет, не сломана – размозжена серповидным мечом наступавшего Властителя. Чудовищные удары изогнутого лезвия не столько рассекли крепкую драконью чешую, сколько смяли, раздробили и перемешали укрытую за нею плоть и кость.
А битва не утихала. Оба Черных Князя еще были живы. Правда, преимущество одного над другим становилась все очевиднее.
Темные твари, напиравшие со стороны замковой горы, уже вытесняли противника из ущелья, выпихивали его в клубящуюся зеленоватую дымку над каменистым плато. Одни упыри недалеки были от того, чтобы сбросить других в мертвые воды, когда…
Странная дрожь прошла вдруг по плотным белесым рядам. Всеволод отметил это машинально, не задумываясь о причинах.
Зато Бернгард сразу понял, в чем дело.
– Рассвет! – голос князя-магистра звучал бесцветно и вовсе уж потерянно. – Скоро рассвет!
Сознание и мысли Всеволода вмиг прояснились.
РАССВЕТ!
Нет, на черной полоске неба над головой еще не было и намека на утренние зарницы. Но темным тварям дано чувствовать восход светила задолго до багрового росплеска первых солнечных лучей.
И упыри чувствовали… Да и Бернгард, который тоже ведь, по большому счету, нечисть, приспособившаяся к этому миру и к этому солнцу, не мог не почувствовать.
Значит, в самом деле – рассвет? Значит, ночь минула. И не добраться, значит, уже до разверстых мертвых вод затемно.
Сражающиеся кровопийцы, однако, не разбегались в ужасе перед близящимся восходом, как неизменно бывало прежде, темные твари не искали надежных дневных укрытий. Обезумевшие упыри с удвоенной яростью продолжали истреблять друг друга. Железная воля Черных Князей заставляла драться их даже теперь, в предрассветный час уходящей ночи. Пока еще было время и была возможность. Победить…
Впрочем, в последние минуты ночной битвы и сами Властители не пожелали оставаться в стороне.
Всеволод отчетливо видел, как на самом краю приподнятого над ущельем плато, в колдовском зеленоватом свечении неживого озера среди перемешавшихся белесых тел сошлись две черные фигуры. В последней решающей схватке за чужое обиталище и чужую кровь сошлись. На этот раз оба упыриных Князя бились пешими, не уклоняясь от стычки, торопясь закончить поединок до восхода солнца.
Они закончили. В считанные секунды.
Несколько взмахов боевыми серпами…
Один Князь – слабейший (насколько мог судить Всеволод – тот, который так и не смог вырваться из ущелья) пал под изогнутым мечом другого. Сильнейшего. И одни упыри, бросившиеся на подмогу сбитому Властителю – еще живому, но уже обреченному, не смогли пробиться через стену других.
А победитель не останавливался. Рубил павшего, превращая побежденного Князя в измятое, искромсанное безжизненное месиво.
Видимо, превратил…
Битва стихла. Разом.
Яростно сражавшихся до сей поры Пьющих поверженного Властителя после его смерти ничего уже не могло заставить продолжать бой. Твари, получившие освобождение от чужой воли, рассыпались по плато в поисках убежищ.
Князь-победитель, впрочем, тоже поспешил укрыться от солнца, избрав для этого самый надежный способ. Властитель устремился к Мертвому озеру. В открытый – пока еще открытый Проклятый проход, из которого вышел. За собой Черный Князь вел ту невеликую часть своего воинства, что уже поднялась из ущелья. Авангард, который еще можно было увести. Всем остальным предстояло остаться. Ибо врата между мирами уже закрывались. Ибо мертвые воды смыкались над Проклятым проходом.
Узреть этот процесс воочию из глубины ущелья Всеволод не мог, зато он прекрасно видел, как исчезает зеленоватая пелена, окугывавшая плато. Светящийся туман словно втягивался куда-то вниз, в бездонную дыру. И едва истаяла последняя прядь, воля Черного Князя, довлеющая над победоносным темным воинством, кончилась. Как отсекло.
Проклятый проход был заперт. Миры – закрыты один от другого. Всякая связь между обиталищами прервалась до следующей ночи. И скрывшийся за кровавой чертой Властитель не мог более управлять упырями, не преодолевшими ее.
Начинался хаос.
Тесные ряды нечисти раскалывались и ломались. Обезумевшие ч вари двух войск – побежденного и победившего – мешались друг с другом. Оставшиеся без хозяев упыри действовали теперь по своему нехитрому разумению. Найти укрытие на день. И – укрыться. И – спастись.
Никто при этом не обращал внимания на небольшую группку людей в посеребренных доспехах. Один лишь панический ужас перед солнечным светом владел сейчас кровопийцами. В жуткой давке кровопийцы судорожно метались по плато и ущелью, затаптывая друг друга, прячась в пещерах, трещинах, завалах. За каждое более-менее надежное укрытие шла лютая грызня.
Но время тьмы уже истекло. Да и сама тьма…
Небо на востоке бледнело и розовело – слабо-слабо, едва-едва заметно в сумрачной мгле умирающей ночи.
И все же светало.
Грянул и заметался по теснине ущелья упыриный вой, полный смертной тоски и безысходности. Нечисть, не успевшая найти убежище, отчаянно вгрызалась, вцарапывалась в камни, зарывалась в землю и щебенистые осыпи, лезла с головой под наваленные груды трупов, спеша обрести хоть какую-то защиту и хоть чем-то отгородиться от восходящего светила.
А небо все явственнее окрашивалось в предрассветные оттенки. Тускнели и гасли звезды. Четче проступали контуры гор.
Упыри выли.
Небо светлело.
Солнце поднималось. Медленно, но неотвратимо алые руки-зарницы вытягивали из-за горизонта край красноватого, не раскалившегося еще в полную силу огненного шара.
Упыриный вой переходил в надсадный, пронзительный визг.