— Во-первых, не знаю уж, интересно вам это или нет, но отморозок Гаршин приговорен к семи годам лишения свободы. Во-вторых, нам передают дело Машнова и Лопатникова. Ну, с ними все более-менее ясно, никто их особо защищать не будет, и получат они тоже на полную катушку. В-третьих, раскручивают нашего с вами старого знакомого Антипова. Слушаться это дело наверняка будет не у нас, чем закончится, пока сказать сложно, но в одном я уверен: здесь он больше работать не будет. Ну и, наконец, самое главное, — сверкнул Никита Владимирович карими глазами, — что имеет отношение к вам.
— Вы о Шуваловой? — догадалась я, внимательно глядя на него.
— Да. Но уже не столько о ней, сколько о Гладилиной Маргарите Федоровне. Обвинение несколько запуталось: с одной стороны, благодаря вам есть косвенное признание вины в подготовке убийства со стороны Гаршина и Антипова, и их, надо сказать, упорно раскручивают в этом смысле. Ведь идет кампания борьбы с коррупцией. Это как раз хороший ей подарок. Да и на самом деле, как я понял, они намеревались устранить ее, только их опередил другой человек. А именно — Маргарита Федоровна Гладилина. Персона, в общем, надо сразу признать, «левая» и мало кому интересная. Но мы с вами, Таня, знаем, что именно она и виновата. И ведь интересное дело — я же ее много лет знаю! Сформировалось уже отношение к ней, причем нельзя сказать, что плохое. С другой стороны, Тамара была моей коллегой, другом… Ну, в общем, все смешалось. Для себя я решил, что не возьмусь судить это дело, хотя там легко вынести оправдательный приговор. Просто не знаю, как судить. Да и вряд ли это дело разрешат рассматривать у нас, будут опасаться пристрастного судейства. Скорее всего по месту жительства, в Волжском или каком-нибудь другом районе. И последняя информация: защищать Маргариту Федоровну взялся Лев Романович Лисицкий. А он старается с проигрышными делами не связываться. Боюсь, правда, что Владимиру, чтобы с ним расплатиться, придется дачу продать… Но это его проблемы. Так что, как я считаю, ее скорее всего оправдают. И я даже не знаю, радоваться этому или огорчаться.
— Я тоже не знаю…
И уже потом, покинув здание суда и возвращаясь домой, я размышляла над своим ответом. Как считать — победила справедливость или проиграла? Я не находила однозначного ответа. Да и много ли их есть в жизни?..