– Хорошо, что колонна ночью едет, – голос у командира «россиян» Игоря Докучаева неожиданно высокий. Сам – мощная мускулистая глыба, а говорит, как подросток. – Нас как-то днем выдвинули. Проехали три села – головной «Урал» рвануло на фугасе. «Чичи» что делают. Наши машины проходят – они стебли кукурузы жгут. Получается белый столб дыма. Из «зеленки» отлично видно. Сориентировались, козлы, просчитали маршрут, заминировали дорогу.
«Полазили “россияне” по горам, сразу видно. А у нас – первый опыт. Не наш профиль, черт возьми, – подумал Павлов, и сам себя стал успокаивать: – Потом, все разборки – потом. Пацаны, родненькие, только выживите. Вернитесь…»
Игорь рассказывает об устройстве лагерей незаконных вооруженных формирований, и собровцы обращаются в слух, даже Док, нервно жующий лаваш – вечно от волнения жрет как не в себя – прекращает шевелить челюстями.
– Скорее всего, база будет временной, – пищит командир «россиян». – «Чичи» летом всегда во временных лагерях располагаются, «зеленка» закрывает базу, как покрывало, с «вертушек» ни хрена не видно. Но нам в данной ситуации это на руку. Укреплений там почти нет. Могут вырыть на подходе к базе пару окопов – и это все. А на постоянных базах там, блин, такие блиндажи – ни авиацией, ни артиллерией не прошибешь. Сам такой схрон видел. Навели на него по рации батарею 152-миллиметровых – ни хрена…
Двигаться желательно по второстепенным тропам. Во всяком случае, первой группе с саперами. «Чехи» участки основных троп минируют. Но заминированные места всегда метят – тряпочки на ветвях завязывают, ветки срезают. Или кору со стволов стесывают – со стороны лагеря, поэтому оглядываться надо, по-другому этих меток не разглядеть. До минных заграждений боковые тропы вытоптаны, «чичи» их объезжают. На машинах, могут и на лошадях. Постов охраны два-три, они хорошо замаскированы, но огонь редко когда открывают. Предупреждают – если есть рации, то по рациям, нет, так совой заухают. Перед лагерем оборудуют «секрет» – там пулемет, укрепления, боеприпасов немеряно. И вот те уже молотят в упор. Позиции-то пристрелянные.
Большие бронированные тела машин замедлили ход.
Черный комок мчится к Павлову от хвостовой БПМ, со всего маху прыгает на грудь.
– Колотун, мать твою за ногу!
Язык у пса – теплый и шершавый. Овчарка нетерпеливо повизгивает, Дмитрий зажимает ей пасть, угрожающе бормочет:
– Лучше молчи, а то сдам на живодерню и заведу в отряде кокера. Они взрывчатку чуют получше некоторых, причем молча, молча.
В первой группе, прикидывает Павлов, пойдут самые выдержанные, самые внимательные.
– Дрон, Филя, Лопата, слушайте сюда. Ставлю задачу. Филя свое дело знает. Остальные – обнаружить посты охраны. Тихо снять часовых. Проверить подступы к лагерю. Сообщить, что проход свободен. В эфир – только по необходимости. Курить сейчас, потом сам убью, – помолчав, Дмитрий добавил: – С Богом, мужики.
Часть «россиян» уже исчезла в «зеленке».
«Наш человек, – одобрительно подумал Дмитрий про Докучаева. – Тоже за спины не прячется, впереди идет».
Он успел непочтительно схватить за плечо намеревавшегося последовать за «россиянами» человека.
– Товарищ генерал! Без жилета и шлема – вы куда?
Федор Алексеевич сбросил руку и, опираясь на автомат, холодно сказал:
– Кто здесь отдает приказы?
– У нас в БМП разгрузка запасная есть. И шлем. Лучше чем ничего…
– Кто – здесь – приказывает?!
Павлов растерянно пошарил по карманам, достал запасной рожок и пару гранат.
– Вот это другое дело, – улыбнулся генерал. Потом, поколебавшись, примирительно добавил: – Ладно. Давайте ваше обмундирование…
Глаза привыкают к темени быстро.
Но эти ветки, кусты, опутанные лианами, осыпающиеся под тяжелыми берцами камни… Павлову кажется – весь лес наполняется шумом продвигающихся вперед бойцов.
Он обернулся – так и есть, правильно говорил Докучаев, белеют на ветвях завязанные лоскутки.
– Филя, – прошептал в рацию Дмитрий.
Сапер отозвался коротко:
– Уже чисто.
Идущий впереди Лопата замер, предупреждающе поднял ладонь. Через секунду – два пальца.
«Пост. Конечно. Минная полоса – охрана. Два “чеха”…» – подумал Павлов.
Время застывает. В лоб идти нельзя. Обойти? А если мины?
Негромко шлепает по листьям струйка.
Лопата взмахнул левой рукой.
«Правый, тот, что отливает – мой», – понял Дмитрий.
Острый нож вошел под ключицу, как в масло, хлынула теплая кровь.
Павлов подождал, пока судорожное подергивание тела прекратится, опустил так и не натянувшего штаны чеченца на землю, с досадой отмечая: возле ствола дерева рация, это плохо, надо торопиться.
Через пару метров, распластавшись на земле, лежит еще один «чех». Спина Лопаты резво удаляется. Дмитрий хочет последовать за бойцом, но тут в тишине явственно звучит лязг досылаемого в патронник патрона.
Скорее на землю, спрятаться, укрыться от щелкнувшей металлом зелени.
Выстрела нет. Кусты шевелятся под тяжестью борющихся тел.
Когда Павлов одним прыжком прорывается в трещащие ветки – генерал Иванов уже вытаскивает нож из спины чеченца.
Кто положил второй пост охраны – Дмитрий так и не увидел, перешагнул через недвижимые тела, торопливо и бесшумно.
Еще метров пятьдесят – и Павлов огибает зловонную помойную яму.
– У нас машина, – докладывает двигающийся по правой стороне от основной тропы Дрон. – «Россияне» нашли Лику, охранника мочканули, вижу, живая.
Спины, спины вдоль кустов. Дмитрий узнает широкую – Лопатину, узкую – генеральскую, пара «российских» «броников» – не таких массивных, как у собрят, но более надежных…
За бойцами, сквозь ветки – палатки, ни единого звука, ни движения, кажется, лагерь безмятежно спит, но сердце Павлова стискивают нехорошие предчувствия.
Он вызвал Игоря.
– «Секрет» был?
– Нет. У вас?
– Пропустили, значит.
Несутся в унисон прозвучавшие приказы:
– Основной отряд вперед. Мин нет. Возможно наличие огневой точки.
Порыв ветра гулко зашлепал брезентом ближайшей палатки, задрал кусок ткани на крышу, показывая темное пустое пространство.
«Ушли? – мысленно интересуется у Докучаева Павлов. – Что там наша девочка говорит?»
Рация оживает:
– Подозревали о готовящейся операции. Видимо, отступили, суки. У них выше может быть еще одна база.
Филя все понял еще до того, как командир указал на тяжело дышащего пса. Потрепал Колотуна по холке, отпустил ошейник.