Ирина Алексеевна горько усмехнулась:
– Следователь тоже об этом спрашивал. Но в протокол мой ответ не внес. Написал: «версию о чеченском следе отрицает» – и все. А ведь я ему сказала. И муж не один раз повторял: на этой войне надо бояться не чеченцев.
– А кого?
– Своими их назвать язык не поворачивается. Вот видите?
Лика задержала взгляд на снимке – двое мужчин в военной форме, улыбаясь, смотрят в объектив.
– Это друг нашей семьи рядом с Вадимом. Сейчас его уже нет в живых. Его колонну в упор расстреляли боевики уже во время второй чеченской войны. Маршрут продвижения держался в секрете. Только от боевиков нет секретов, они все узнавали.
– Каким образом?
– Вадим считал: есть у них свои люди на самом верху…
Уточнять? Или и так уже все очевидно? Лика решилась:
– Вы намекаете на Леонида Штейнера?
На лице Алпеевой появилась горькая усмешка:
– Вы же сами все знаете. Вадим не намекал – он был уверен.
У Лики промелькнула догадка:
– Так, может быть, убивая сына, на самом деле хотели уничтожить мужа? Ведь не сложно было выяснить, что генерал обожает Геннадия. И достаточно просто просчитать – не переживет. Я ведь так понимаю, он и на пенсию вышел по состоянию здоровья…
– Не думаю, – решительно сказала Ирина Алексеевна. – Эта тема так откровенно обсуждалась только внутри нашей семьи. На рожон Вадим Петрович не лез. Не потому, что боялся там кого-то, опасался за свою должность. Все проще. Ничего бы это не изменило. А смысл биться головой о непробиваемую стену? Я думаю, убийц Гены в другом месте надо искать. Много у него имелось подозрительных знакомых. Всегда общался с теми людьми, которых следовало бы сторониться. Но вы же знаете современную молодежь. Вы сами молоды. Прислушиваетесь к словам родителей?
Лика понурилась. Какое прислушивается – все делает с точностью до наоборот. Всегда так было. Одно из первых воспоминаний: до плиты не дотянуться, но вот если пододвинуть табуретку, то вполне можно прикоснуться к чайнику, из его носика валит пар, наверное, мягкий. А может, и вкусный…
– Не трогай чайник. Он горячий, – разгадав цель стратегического маневра, устало говорит мама. У нее много хлопот, она отворачивается, и вот уже поставлена у плиты табуретка и пятерня тянется к вожделенной бежевой эмали. Как горячо и больно!
И сейчас, увы, ничего не меняется. Предупреждал же отец, она обещала, но осадить назад и остановиться выше ее сил…
Встряхнув непослушными волосами, словно стремясь отогнать невеселые мысли, Лика задала еще один вопрос:
– Знаете ли вы Егора Михайлова, Александра Волкова, Сергея Соловьева и Федора Иванова?
Ирина Алексеевна ответила быстро:
– Лично знала только Михайлова. Особой дружбы у Вадима Петровича с ним не было, но на каком-то торжественном мероприятии он меня с ним познакомил. А потом, когда Михайлов отошел, сказал: «Хороший мужик. Но очень уж горячий. Неудобный. Сколько раз уже хотели его понизить…»
«Еще один неудобный, – с тоской подумала Лика. – Румянов неудобный, Михайлов… Куда же мы катимся, Господи?»
Она отложила альбомы, встала с кресла, намереваясь попрощаться. Хотелось поскорее захлопнуть дверь, отсекая от себя оставшиеся в генеральской квартире горе, безысходность и страшную правду, которая не должна быть правдой, но все-таки ею является…
– Уже уходите?
Голос Ирины Алексеевны звучал так печально, что у Лики дрогнуло сердце:
– Нет, что вы. Просто хочу выйти покурить.
– Курите здесь, – облегченно сказала Ирина Алексеевна. – Вадим тоже курил.
– Ничего не понимаю, – призналась Лика. – Ваш муж был большим начальником. Мне вахтерша сказала, что после похорон к вам никто не приходил…
Алпеева пожала плечами. Ее родственники живут в Красноярске, муж родом из Краснодарского края, так что та родня в Москву тоже особо не наездится, путь не близкий. Был Вадим начальником – двери не закрывались, телефон не умолкал, казалось, людей вокруг много, друзья есть. Все пустое. Без расчета к горю и беде – какой интерес.
* * *
– Приезжай, – коротко сказал командир СОБРа Дмитрий Павлов, услышав в телефонной трубке голос Лики Вронской.
Прежнее раздражение, которое вызывала девушка, исчезло, уступив место признательности. Кто знает, скольких бойцов не досчитался бы отряд, не взбреди ей в голову идея поехать в Чечню. Ведь полевой командир Салман Ильясов планировал налет на детский садик в Грозном, где размещался СОБР. Благодаря информации, полученной Ликой в лагере боевиков, охрана объекта была усилена. Бандиты так на базу и не сунулись… Командировка закончилась хорошо. Вот только Темыч… Темыч, Темыч…
Дмитрий расстегнул камуфлированную куртку, помассировал грудную клетку с левой стороны. Плакала мать бойца на похоронах, убивалась, голосила. И ему до сих пор не по себе. Все кажется, что вот-вот мелькнет на плацу или в спортзале знакомая бритая голова, прозвучит его вечное: «Какие же бабы суки…» А жена его бывшая – и правда сучка. Даже на похороны прийти не удосужилась.
Стоящий на столе факс пронзительно пискнул, потом зашуршал выползающей бумагой. Очень хорошо. Что угодно – только бы отвлечься, забыть, лишь бы прекратило ныть разрывающееся от горя сердце.
«Специальный отряд быстрого реагирования г. Москвы приглашается принять участие в соревнованиях для спецподразделений стран СНГ, которые состоятся…»
«Как кстати, – подумал Павлов, прочитав факс. – В прошлом году лишь четвертое место заняли. Но тогда не успели подготовиться. Вроде и из Москвы не уезжали – но операции каждый день, одна за другой. Зато теперь вроде поспокойнее. Так что шанс есть».
Переговаривающимся на стадионе в ожидании тренировки бойцам Дмитрий сразу же пояснил:
– Готовимся к соревнованиям. Такого позора, как в прошлом году, не хочу. Давайте, братишки, сделаем их всех.
Но одно лицо помрачнело после сообщения новости.
– Тебя тоже касается, – Дмитрий похлопал Дока по полному плечу, провел рукой по разгрузке (так и есть, пустая, вот халтурщик!), педантично переложил в нее свои патроны. – Ты будешь самым подготовленным врачом, я в тебя верю.
Когда к стадиону подъехал светло-голубой «Форд» Лики Вронской, бойцы уже находились именно в том состоянии, которое Дмитрий мысленно характеризовал «усталые, но довольные».
– Ленка! Дрон! Док! Филечка, как же я соскучилась!
Невысокая, особенно тоненькая на фоне экипированных бойцов, Лика, с трудом дотягивающаяся до потных щек, казалась смешной болонкой, стосковавшейся по хозяину. Откуда-то мелькнул стремительной молнией Колотун, взвалил ей на плечи черные лапы, обиженно заскулил, когда девушка отшатнулась, но тут же вновь замолотил пушистым хвостом.