Но миссис Колдуэйт ничего такого не знала.
Ратлиджу показалось, что миссис Колдуэйт осталась разочарована его визитом.
Вернувшись в «Баллантайн», Ратлидж пошел в телефонную будку и позвонил в Лондон сержанту Гибсону.
Вместо Гибсона трубку снял сам старший суперинтендент Боулс:
— Ратлидж, это вы?
Ратлидж закрыл глаза. Хэмиш еще злился на него за то, что он нарушил обещание, данное Фионе, относительно имени миссис Кук. Сердитый рокот в подсознании, как головная боль, выводил его из терпения.
— Да, сэр.
— Какого черта вы там копаетесь? Дело давно должно быть раскрыто!
Бесполезно было объяснять, какие в деле возникли сложности, включающие Фиону Макдоналд и миссис Кук.
— Очень трудно найти женщину, которая не хочет, чтобы ее нашли.
— Ваши отговорки меня не интересуют. Меня интересуют результаты! — Старший суперинтендент бросил трубку.
«Теряешь хватку», — заметил Хэмиш.
«Ты не прав…»
Такой спор они вели часто, и со временем его острота не притупилась. Ратлидж потер переносицу, стараясь сосредоточиться. Ему срочно нужен Гибсон…
Он снова позвонил в Скотленд-Ярд, на сей раз трубку взял сержант.
— Мне нужно знать, кто мог заказать надпись на броши… — Он описал брошь очень подробно, продиктовал, что написано на обороте. — Это может быть очень важным.
— Откуда начинать?
— С Эдинбурга и Глазго. Вряд ли мастерская где-нибудь в центре… — Выгравированные буквы казались стертыми, они были выгравированы изящно, но довольно мелко. — Скорее гравер сидит в какой-нибудь лавке средней руки, где брошь из дымчатого топаза не вызовет лишних вопросов. — Он помолчал, обдумывая все варианты. — Сержант, возможно, вам, как в пословице, придется искать иголку в стоге сена, но мне нужен ответ. Одно известно наверняка: надпись заказали в течение последних пяти недель. — Он вспомнил воду в бензобаке. Если не вандализм, то что? Кто-то тянул время? — А скорее всего, в течение последних двух недель. Может быть, это вам поможет.
— Трудная задача… — с сомнением протянул Гибсон.
— Да. — Ратлидж старался сосредоточиться, хотя ему мешал Хэмиш. — Вот что, Гибсон… — сказал он, — пожалуй, вначале поищите в Англии, хорошо? В приграничных городках неподалеку от Данкаррика. Мне кажется, что мастерская найдется там…
— Сэр, когда что-то кажется, это неплохо, но вряд ли тут поможет чутье!
— Сержант, сейчас, по-моему, чутье очень даже поможет!
На следующее утро Ратлидж уехал из Данкаррика, увозя с собой весь багаж.
Правда, номер в «Баллантайне» он за собой сохранил и дал понять констеблю Принглу, которого встретил у входа в отель, что он уезжает всего на несколько дней.
Повернув на восток, он добрался до дома Дэвида Тревора как раз к ужину. Мораг приветствовала его тепло, как заблудшую овцу.
«Заблудшую паршивую овцу», — уточнил Хэмиш.
Тревор тоже ему обрадовался.
— Я-то готовился к одинокой трапезе в обществе Мораг, — сказал он. — Ты закончил дела в Данкаррике? И сейчас наносишь мне прощальный визит перед тем, как уехать в Лондон?
— Нет. Элинор Грей я так и не нашел. И Хэ… — Он собирался сказать: «И Хэмиш не дает мне покоя», но вовремя осекся и с беззаботным видом продолжил: — И в таком настроении вряд ли я составлю вам хорошую компанию!
— Чушь! Ты для меня всегда хорошая компания, Иен.
После ужина они перешли в кабинет и разлили виски, купленное Тревором еще до войны. Ратлидж дождался, когда установится уютное молчание, и сказал:
— Я приехал не просто так. Мне нужно поговорить с умным человеком, который не связан с расследованием.
— С удовольствием тебя послушаю. Правда, не жди от меня особо умных ответов.
— Мне достаточно и того, что вы меня просто выслушаете. — Ратлидж принялся описывать события последней недели и, расставляя их в логической последовательности, сам тоже начал мыслить более здраво. — Вот как обстоят дела.
— Да, я тебя понимаю, — ответил Тревор. — Здесь сплетаются два дела. А может быть, только одно. И если только одно, значит, Фиону Макдоналд признают виновной на основе обнаруженных улик. Если речь идет о двух делах, возможно, женщина, чьи останки нашли в горной долине, никак не связана с Данкарриком. Но ответить на этот вопрос ты не сможешь, пока не выяснишь, кто она. А ведь прошло столько времени, что опознать останки почти невозможно! Я тебе не завидую. Но мне кажется, что ты, проделав долгий путь, все же установил, что Элинор Грей добралась до Шотландии.
— Да. Не будь я таким упрямым, я бы еще вчера пришел к выводу, что Оливер прав, закончил бы здесь все дела и, довольный, вернулся в Лондон.
Тревор бросил на него сочувственный взгляд:
— Та девица Макдоналд тебе нравится. Тебе хочется доказать, что она невиновна.
— Хотите сказать, что я необъективен? — Ратлидж почувствовал, что краснеет. — Я прав?
— Нет, наоборот, ты вполне объективен. Рассуждая со своей колокольни, — ведь я не знаком ни с кем из действующих лиц настолько близко, чтобы быть необъективным, — могу сказать, что тебе, возможно, грозит опасность. Ты не думал о том, что с самого начала кто-то решил принести Фиону Макдоналд в жертву? А твои действия этому мешают. Постарайся не угрожать тому, кто считает, что он… или она… надежно спрятаны за сценой.
— Странное предупреждение! — Ратлидж потер переносицу. Голова еще болела. Но Хэмиш вдруг замолчал. — Не могу назвать ни одной причины, по которой кто-то может так ненавидеть Фиону Макдоналд, что готов отправить ее на виселицу и специально фабрикует улики против нее… А ведь я искал!
— Да, не сомневаюсь. И это еще больше убеждает меня в том, что девушка выбрана кем-то намеренно.
— Кем? Матерью мальчика? Такая мысль тоже приходила мне в голову… Фиона наотрез отказывается говорить, кто она. Если мать умерла, то какое это имеет значение?
— А ты взгляни на все с другой стороны. Кто отец ребенка? Жив ли он? Если да, то разве не нужно сказать ему, что у него есть сын? А если он умер, сказать его родным. Почему так важно держать кого-то в неведении? Настолько важно, что мисс Макдоналд даже готова пойти на виселицу и допустить, чтобы мальчика отдали в приют.
Ратлидж устало ответил:
— Если его мать жива, она жертвует и Фионой, и ребенком. По доброй воле. Чего я тоже совершенно не понимаю!
— Значит, в том-то и заключается тайна. Которую тебе необходимо раскрыть.
О миссис Кук Ратлидж ничего не сказал.
— Прежде чем я найду отца, — ответил он, — я должен разыскать мать. А прежде чем я буду уверен, что нашел именно ее, я должен отыскать следы Элинор Грей.