— Тогда действуй осторожно. Иен, у меня дурное предчувствие насчет этого дела. Действуй осторожно!
Утром Ратлидж поехал на север, в Троссахс. Красивые пейзажи того края Вальтер Скотт сделал местом действия своей поэмы «Дева озера», а потом — романа «Роб Рой». В зависимости от точки зрения рассказчика Роб Рой Макгрегор представал или бандитом, или шотландским Робин Гудом. Но в целом герои и Скотт прославили край озер и гор.
Почти весь день Ратлидж посвятил поискам Роберта Бернса. Будь дело обычным, он спросил бы прокурора, где находится дом его сына, но ему хотелось по возможности избежать вмешательства соседки, миссис Реберн, до того, как придется обратиться к ней за помощью.
Нельзя сказать, что он не доверял прокурору-фискалу, он решил, что тот, по всей вероятности, честен и по собственным меркам порядочен. Но когда речь заходит о семейных тайнах, даже самые честные люди яростно защищают скелеты в своих шкафах.
То, что искал, Ратлидж нашел на третье утро. Заехав в кольцо живописных голых гор, он очутился в небольшом городке под названием Крегнесс. Городок лежал в своеобразной чаше, к востоку от него сливались две реки и стоял мост, такой широкий, что по нему можно было проехать на машине. Высокая и стройная колокольня блестела в утреннем тумане, а дома выглядели скорее английскими, георгианскими, чем шотландскими, отчего весь городок приобретал странное изящество. А севернее высились горы. Здесь Ратлидж нашел адвокатскую контору Бернса, Гранта, Гранта и Фрейзера. Старый дом стоял в ряду таких же старых домов, окно-фонарь на втором этаже выходило на улицу. На темно-красной двери выделялись медные ручки и дверной молоток.
«Дорого им встало подобрать обстановку», — заметил Хэмиш, когда Ратлидж открыл дверь и втянул запах воска, дорогой кожи и еще более дорогих сигар. Здесь чувствовалась атмосфера респектабельности, вечности и хорошего вкуса.
Молодой клерк сообщил, что ни мистера Гранта-старшего, ни мистера Гранта-младшего нет. Зато мистер Фрейзер его примет.
Ратлидж вошел в кабинет, обшитый дубовыми панелями, весь уставленный стеллажами с книгами. Кроме того, книги лежали на всех креслах, столах и других горизонтальных поверхностях, громоздились даже на подоконниках и на красивом ковре на полу.
Человек, сидевший за письменным столом, встал, чтобы приветствовать его, и протянул левую руку, правой у него не было.
— Инспектор Ратлидж! Я Хью Фрейзер. Надеюсь, у нас под носом совершилось отвратительное убийство. Я до смерти устал от завещаний и споров о правовом титуле. — Он лучезарно улыбался, но голубые глаза смотрели на гостя оценивающе.
— К сожалению, ничего подобного. От местных коллег я узнал, что одним из ваших партнеров был Роберт Бернс.
— Да. Робби погиб во Франции в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Мы оставили его имя на вывеске из уважения. Хотя, должен сказать, я бы с радостью приветствовал дух своего партнера — он помог бы мне распутать этот клубок. — Фрейзер махнул левой рукой на заваленный бумагами стол.
«Ничего бы ты не обрадовался», — возразил Ратлидж про себя. Вслух же он спросил:
— Вы знаете, когда его убили?
— Весной шестнадцатого. — Фрейзер назвал точную дату. На той же неделе Элинор Грей сказала миссис Атвуд, что уезжает в Шотландию. — Вообще-то я узнал об этом почти сразу от одного нашего сержанта-снабженца. Он не знал, что Робби — мой партнер в фирме. Сказал только, что ему передали — убили кого-то из Троссахса, он решил, что я могу его знать. Ужасно вот так узнавать новости… — Его улыбка улетучилась. — Слишком многих хороших людей мы потеряли… А вы там были?
— На Сомме, — ответил Ратлидж довольно холодно. Ему не хотелось делиться воспоминаниями о войне.
Фрейзер кивнул:
— Там было хуже всего. Почему Скотленд-Ярд заинтересовался Робби? Может, в связи с его личными делами? Мы разобрали все. Завещание у него простое и не допускает неясностей… как и следовало ожидать. Не представляю, почему три года спустя оно вдруг заинтересовало полицию.
— Нет, меня интересует не завещание. Я ищу имущество, которым владел здесь капитан Бернс. Кажется, у него дом.
— Был и есть. Его отец дом не продал. Насколько я помню, он находится в семейной собственности, и мистер Бернс-старший не пожелал с ним расставаться. Неужели передумал?
— Насколько мне известно, нет. Скажите, во время войны друзья капитана Бернса приезжали к нему домой? Гостили там время от времени? — Если Бернса убили тогда же, когда Элинор Грей уехала в Шотландию, она путешествовала не с Бернсом… Сюда ее привез кто-то другой.
— Понятия не имею. Но я бы не удивился. Робби был человеком щедрым, часто проделывал такие вещи. Вам бы лучше поговорить с его отцом. Но я могу объяснить, как найти дом. Крегнесс — городок маленький, дом вы найдете без труда.
— Во время отпуска по ранению капитан Бернс познакомился в Лондоне с молодой женщиной, Элинор Грей. Он рассказывал вам о ней?
— Об Элинор? Конечно рассказывал. Часто! Робби помогал ей искать волынщиков, которые выступали для раненых. Скажу я вам, то еще было предприятие. Он написал мне очень веселое письмо об их поездке, я получил его во время наступления. Тогда всем нам приходилось несладко, и смех пошел мне на пользу. В общем, им с Элинор пришлось много времени провести вместе, прежде чем его послали назад, во Францию. Он даже показывал мне ее фотографию, когда мы с ним в последний раз пересеклись. У меня возникло чувство, что у них все довольно серьезно. Робби, знаете ли, отличался неотразимым обаянием, его все любили. Очень жаль, что он так и не вернулся домой. После войны я пытался разыскать Элинор, но никто не знал, где она. Я хотел, чтобы она знала, как он ее любил.
Могло ли все сложиться иначе, если бы она узнала об этом в 1916 году? Вслух Ратлидж спросил:
— У вас не сохранились его письма?
— К сожалению, нет. Не мне вам рассказывать, каково нам приходилось на фронте. Бумага первая расползалась под дождем, в грязи — там ничего не сохранялось долго, даже сапоги. А что не портила погода, до того добирались крысы. Вонючие гады, — ровным тоном закончил он. Крысы были таким неистребимым злом, что от них не избавлял даже продолжительный обстрел. К ним просто привыкали.
Ратлидж кивнул:
— Тогда… пожалуйста, расскажите, как найти дом, и я поеду.
— Расскажу, если вы пообедаете со мной. Жена уехала на неделю в Эдинбург, и мне, признаться, надоело одиночество!
Улицу, на которой стоял дом, украшали ухоженные сады и чудесный вид на горы. Когда Иен вышел из машины, мимо прошли две няни с колясками, они были поглощены серьезным разговором, пока их подопечные спали. Ратлидж некоторое время разглядывал дом номер четырнадцать, потом подошел к двери пятнадцатого. Ему показалось, что там никого нет. Он постучал в тринадцатый, дверь открыла пожилая женщина в очках, сдвинутых на кончик носа. Очки висели на серебряной цепочке почти такого же цвета, как ее волосы.