Литси страшно удивился — я заметил это краем глаза, но ничего удивительного в этом не было: лорд Вонли задавал мне этот вопрос при каждой встрече. Обычно я отвечал: «Спасибо, нет», но на этот раз решил, что закинуть удочку не повредит. В конце концов, если не спрашивать, так ничего и не узнаешь.
— На самом деле, нет, — сказал я, — разве что... Имя Анри Нантерра вам ничего не говорит?
Он задумался. Все выжидающе смотрели на него: принцесса — с внезапно пробудившимся интересом, Литси и Даниэль — просто с любопытством, Беатрис — с тревогой. Лорд Вонли оглядел всех нас, застывших в ожидании, нахмурился и наконец ответил на вопрос вопросом:
— А кто это такой?
— Деловой партнер моего мужа, — сказала принцесса. — Дорогой лорд Вонли, вы о нем ничего не слышали?
Лорд Вонли озадаченно покачал своей большой головой.
— Не припоминаю...
— А не могли бы вы... э-э... узнать, нет ли в «Глашатае» досье на него? — спросил я.
Он безропотно улыбнулся и кивнул.
— Напишите имя, — сказал он. — Печатными буквами.
Я достал из кармана ручку и блокнотик, написал имя Нантерра и название строительной компании печатными буквами, как просил лорд Вонли.
— Он француз, — сказал я. — Держит лошадей. О нем могли писать либо в колонке спортивных новостей, либо в новостях бизнеса. А может быть, и в колонке сплетен.
— Вы хотите узнать что-то конкретно? — спросил лорд Вонли все с той же улыбкой.
— Сейчас он в Англии. Идеально было бы выяснить, где он остановился.
Беатрис открыла было рот — и решительно захлопнула его. «Она знает, как его найти, — подумал я. — Это точно». Быть может, мы сумеем воспользоваться этим, когда составим план.
Лорд Вонли сунул листок с именем во внутренний карман и пообещал, что сегодня же запустит имя Нантерра в компьютер и посмотрит, нет ли каких-нибудь материалов по нему, если принцессе это действительно нужно.
— Очень! — с чувством сказала она.
— Любая мелочь может пригодиться, — сказал я.
— Хорошо.
Лорд Вонли поцеловал руку принцессе, простился со всеми остальными и на прощание спросил у меня:
— Что, вы снова отправились в крестовый поход?
— Боюсь, что да.
— Ну, тогда да поможет бог этому вашему Нантерру!
— Что он имел в виду? — осведомилась Беатрис, когда лорд Вонли вышел.
Принцесса мягко ответила, что это слишком долгая история, а сейчас она хочет, чтобы я рассказал ей о скачке Коля. Она добавила, что лорд Вонли — ее хороший знакомый, они часто видятся на скачках, и нет ничего удивительного в том, что он согласился оказать ей услугу.
Беатрис, надо отдать ей должное, после вчерашнего звонка Нантерра сильно поутихла. Она отказывалась поверить в то, что это он пристрелил лошадей («Полиция же говорит, что это были какие-то вандалы!»), до тех пор, пока сам Нантерр не признался в этом. И хотя она по-прежнему продолжала неумолимо настаивать на том, что Ролан должен предоставить Нантерру действовать по своему усмотрению, похвал достоинствам Нантерра мы больше не слышали.
Однако ее враждебность ко мне только усилилась. Когда я рассказал о скачке, она безапелляционно выразила свое мнение:
— Чепуха все это! Вы проиграли вовсе не у последнего препятствия! Вы все время отставали. Это все видели.
Она взяла со стола маленький бутерброд и вгрызлась в него так решительно, словно это была моя голова, которую она хотела откусить.
Никто не стал с нею спорить. Она, осмелев, обернулась к Даниэль и ядовито заметила:
— Этот жокей, который охотится за твоим состоянием, даже своего дела как следует не знает!
— Беатрис, — немедленно сказала принцесса, оставшаяся невозмутимой, — у Кита есть свое состояние, и он должен получить наследство от деда, который довольно богат.
И коротко взглянула на меня, предупреждая, чтобы я не вздумал оспаривать ее слова. На самом-то деле все мое состояние было накоплено мной самим, а что до дедовского наследства — его конюшня в Ньюмаркете стоила сущие гроши.
— А потом, тетя Беатрис, — сказала Даниэль, слегка покраснев, — я ведь вовсе не богата.
Беатрис молча ела свой бутерброд, но взгляд ее был достаточно красноречив. Я машинально отметил, что ее бледно-оранжевые волосы в точности соответствуют тону обоев.
Шестая, и последняя, скачка уже началась. Снаружи доносился усиленный громкоговорителем голос комментатора. Все, кроме несчастной Беатрис, вышли на балкон смотреть скачку. Я спросил себя, стоит ли так мучиться за какой-то паршивый миллион долларов. «Добрым людям живется лучше», — говаривала нам с Холли наша бабушка, и еще: «От злости мозги гниют». Дедушка, когда ему случалось услышать такую ересь, выходил из себя и пытался нейтрализовать эти поучения, вбивая нам в головы ненависть к Аллардекам, но под конец бабушка все же взяла верх. Холли вышла замуж за Бобби, а я, даже учитывая мои нынешние проблемы с Даниэль и прочие удары судьбы, в целом был-таки счастливым человеком. А потому, несмотря на все меха и дорогие побрякушки Беатрис и дом в испанском стиле в штате Флорида я бы с ней нипочем не поменялся.
Когда пришла пора отправляться домой, Беатрис снова поехала с принцессой в «Роллс-Ройсе». Я надеялся, что Литси присоединится к ним: я должен был заехать в Чизик, отвезти Даниэль на работу, — но он взял Даниэль под руку и, весело болтая, направился вместе с нею к стоянке для машин жокеев, как будто это само собой разумелось. Литси, как и его тетушка, обладал бесценным искусством вежливо и незаметно добиваться своего. Я кисло подумал, что, если бы судьба повернулась иначе, из него мог бы выйти неплохой король.
Мы высадили Даниэль у студии (она помахала рукой нам обоим и не поцеловала ни меня, ни его) и поехали на Итон-сквер. Разговор само собой зашел о Беатрис.
— Вы были шокированы, когда она сказала, что вы охотитесь за состоянием Даниэль! — с улыбкой сказал Литси. — Вы об этом даже не думали, да?
— Она сказала, что я не знаю своего дела! — возразил я.
— О да, конечно! — Литси хмыкнул. — Вы настоящий пуританин. Трудоголик.
— Даниэль сама зарабатывает себе на жизнь, — сказал я. — И я тоже.
— Даниэль — племянница Ролана, — сказал Литси наставительным тоном. — Ролан и тетя Касилия очень ее любят, а своих детей у них нет.
— Не сказать, чтобы меня это очень радовало.
Он хмыкнул и не стал развивать эту тему. Через некоторое время я спросил:
— Вы не знаете, почему у них нет детей? Они не хотели их заводить или это из-за его болезни? Или просто так получилось?
— Я всегда думал, что из-за болезни. У них я не спрашивал. Когда они поженились, ему было около сорока — он лет на пятнадцать старше ее; а вскоре после свадьбы он подхватил этот вирус. Я никогда не видел его на ногах. Но в свое время он, говорят, был хорошим лыжником.