Решение было принято почти бессознательно. Я просто не мог ничего поделать. Передо мной маячила победа, и я не мог отказаться от нее, даже ради Даниэль.
Абсайль обошел фаворита на втором из семи препятствий. Я мысленно твердил ему: «Давай, давай скачи, не останавливайся, так и надо, это твой шанс, я такой, какой есть, и с этим ничего не поделаешь, такова жизнь... скачи, лети!»
Он перелетел открытую канаву, потом водное препятствие. Проплыл над последними тремя препятствиями на дальней стороне. На последнем повороте он все время шел впереди, с отрывом ярдов на тридцать. Еще три препятствия.
Абсайль прижимал уши. Он был доволен собой. Осторожность давно проиграла эту битву, как в его душе, так и в моей. Он взял первое из препятствий на всем скаку, потом второе, потом третье — я почти лежал у него на шее, перенеся вес вперед, голова к голове.
На подъеме Абсайль очень быстро выбился из сил, как я и боялся. Надо было не давать ему сбавлять ход, но я чувствовал, как он начинает слабеть, колебаться и всеми средствами сообщать мне, что дальше он скакать не может.
«Давай, давай, держись, мы уже почти пришли, ты только держись, держись, ты, старый пень, мы не можем проиграть теперь, победа уже близко, держись...»
Я слышал рев толпы, хотя обычно его не слышно. Я слышал топот копыт другой лошади, нагоняющей нас. Я видел эту лошадь боковым зрением, жокей размахивал хлыстом, почуяв, что Абсайль выдохся... и мимо промелькнул финишный столб. Как раз вовремя. Еще три скачка, и было бы поздно.
Абсайль гордился собой. Еще бы! Он это заслужил. Я от души похлопал его по шее и сказал, что он молодец, что он отлично потрудился, что он замечательный парень. И он рысью направился туда, где расседлывают лошадей.
Уши у него все еще были прижаты, и щетки на копытах топорщились.
Принцесса раскраснелась, как всегда, когда исход скачки бывал неизвестен до последнего момента. Я соскользнул на землю, улыбнулся принцессе и стал расстегивать подпруги.
— Это у вас называется «быть помягче»? — без обиняков спросила она.
— Работа такая! — вздохнул я.
Абсайль буквально кланялся толпе — он понимал, что эти овации предназначаются ему. Я снова похлопал его по шее, благодаря. Он встряхнул своей серой головой, повернулся так, чтобы видеть меня обоими глазами, фыркнул и снова кивнул.
— Они с вами разговаривают, — заметила принцесса.
— Некоторые — да.
Я забросил подпруги на седло, повернулся, чтобы идти взвешиваться, и обнаружил, что на пути у меня стоит Мейнард Аллардек — прямо как Анри Нантерр тогда, в Ньюбери. И от него разило ненавистью.
Я остановился. Мне никогда не нравилось разговаривать с ним, потому что все, что бы я ни сказал, Мейнард воспринимал как личное оскорбление.
Кто-то из нас должен был уступить дорогу, и этим кем-то буду я, потому что в любой стычке между распорядителем и жокеем проигравшим оказывается жокей.
— А, мистер Аллардек! — сказала принцесса, подходя ко мне. — Вы пришли меня поздравить? Великолепная победа, не правда ли?
Мейнард снял шляпу и мужественно ответил, что очень рад, что ей так повезло, тем более что ее жокей вырвался вперед слишком рано и едва не проиграл скачку на финишной прямой.
— Но, мистер Аллардек, — говорила принцесса, в то время как я вежливо обошел его и направился к двери весовой, — если бы он не вырвался так далеко вперед, он бы тем более не продержался на подъеме.
«Она не только замечательная леди, — с благодарностью подумал я, садясь на весы, — она еще и понимает, что происходит во время скачки! Немногие владельцы могут этим похвастаться».
Однако Мейнард меня тревожил. Было очень похоже на то, что он нарывается на драку. Так что надо все время быть настороже, чтобы по возможности избежать стычки. Снятый мною фильм о Мейнарде вполне может погубить его репутацию, но это крайнее средство, и не следует прибегать к нему из-за таких пустяков: он охраняет от разрушительных последствий одержимости Мейнарда не только меня, но и Бобби с Холли, что важнее. Конечно, если я пущу в ход этот фильм, карьере Мейнарда придет конец, но зато его злоба вырвется на волю. Терять ему будет больше нечего, и тогда всем нам будет угрожать серьезная опасность.
Ну а тем временем мне, как всегда, предстояло еще две скачки. Я еще два раза покрыл расстояние между стартом и финишем, не думая об осторожности, и по милости богов ни разу не упал. Мейнард по-прежнему злобно пялился на меня, я по-прежнему был предельно учтив, и мне таки удалось дожить до чая целым и невредимым.
Я переоделся и отправился в ложу принцессы. Кроме нее, там были лорд Вонли, Литси и Даниэль. Беатрис не было.
— Дорогой мой, — воскликнул лорд Вонли, лучась доброжелательностью, — какая скачка! Я как раз зашел, чтобы поздравить принцессу Касилию. Замечательно, друг мой, просто замечательно! Какой тонкий расчет!
— Благодарю вас, — вежливо ответил я.
— А вчера? Это было сделано великолепно! Высший класс!
— Мои лошади вчера не участвовали, — с улыбкой заметила принцесса.
— Да нет, я не о скачке, а о том, как он спас жизнь тому остолопу в Брэдбери.
— Какому остолопу? — удивилась принцесса.
— Ну, какой-то дурень полез куда его не просили и свалился с галереи. Как, Кит вам не рассказывал? Хотя да, пожалуй, — задумчиво сказал лорд Вонли, — это не в его духе. Во всяком случае, сегодня на ипподроме только и было разговоров, что об этом происшествии. Об этом писали почти во всех газетах.
— Я не читала сегодняшних газет, — объяснила принцесса.
Лорд Вонли любезно пересказал ей из вторых рук повествование о вчерашних событиях. В общем и целом оно соответствовало действительности. Литси с Даниэль усердно глазели в окна, а я жалел о том, что не могу съесть пирожное с кремом. Наконец запас восторженных эпитетов у лорда Вонли иссяк.
— Да, кстати! — сказал он мне, взяв с чайного столика лежавший на нем большой коричневый конверт и протянув его мне. — Это вам. Все, что у нас нашлось. Надеюсь, вам это пригодится.
— Спасибо большое! — сказал я, взяв конверт.
— Пожалуйста! — ответил лорд Вонли, лучезарно улыбаясь. — Принцесса Касилия, благодарю за чай! И еще раз поздравляю!
И он удалился, источая благожелательность, оставив принцессу ошеломленной.
— Вы же были в Брэдбери! — сказала принцесса Литси и Даниэль. — Вы видели, как это произошло?
— Нет, не видели, — ответила Даниэль. — Мы прочли об этом сегодня утром, в «Спортивной жизни».
— А почему же вы мне не сказали?
— Кит не хотел огласки...
Принцесса посмотрела на меня. Я пожал плечами:
— Да, не хотел. И я вам буду очень признателен, принцесса, если вы не скажете об этом миссис Бэнт.