Жюли подошла к брату, обняла за шею и положила голову ему на плечо.
— Конечно, расстраиваюсь. Не из-за вчерашнего вечера, а из-за того, что ты только что сказал. У меня только один брат. Должна же я кого-то любить. — Она крепче обняла его. — Однажды галантный лейтенант уйдет в глухую темную ночь и не вернется.
— Сейчас утро, Жюли.
— Пожалуйста, не надо. Ты знаешь, что я имею в виду. Мне страшно, Питер. Я чувствую, что сегодня случится нечто ужасное. — Она еще крепче обняла брата. — Как бы мне хотелось, чтобы тебе не нужно было уходить. Я готова на все, чтобы помешать тебе. Ты знаешь, что это не впервые, несчастья происходили три или четыре раза, и каждый раз у меня было предчувствие. Отмени сегодня свою встречу, ну пожалуйста, дорогой! Я знаю, я точно знаю, что завтра у меня не будет такого предчувствия.
— Я вернусь, Жюли. Ты любишь меня, я люблю тебя. Я знаю, тебе будет тяжело, если я не вернусь. Но я обязательно вернусь.
— Ну пожалуйста, Питер, пожалуйста!
— Жюли, Жюли! — Ван Эффен погладил сестру по голове. — Вы способны творить чудеса над моей моралью!
— Почему «вы»?
— Аннемари просила меня о том же. Думаю, она тоже боится. Пророчит смерть и несчастье. Вы что думаете таким образом меня ободрить! Давай найдем компромиссное решение. Я буду очень осторожен. Из «Охотничьего рога» со своими новыми знакомыми никуда не пойду. Просто выслушаю их, договорюсь о новой встрече, сам назначу время. Мне необходимо побольше разузнать об их намерениях. Выяснить, как эти люди собираются меня использовать. Будем считать, что мы с тобой заключили сделку. Если ты пообещаешь продемонстрировать мне свое кулинарное искусство — с французским вином, конечно, то я обещаю быть здесь в час дня.
Не разжимая рук, Жюли откинулась назад и посмотрела на брата.
— Ты придешь?
— Я же сказал. Ты опять готова заплакать из-за галантного лейтенанта?
— Я собиралась, — улыбнулась она. Но я передумала. Вместо этого я прикину, что приготовить на обед.
Вошла Аннемари в купальном халате не по росту, с головой, обернутой полотенцем. Она улыбнулась и заметила:
— В этом доме трудно куда-нибудь пойти, чтобы не помешать чьим-нибудь сугубо личным разговорам. Прошу прощения за мой вид.
— Можешь пугать меня, сколько хочешь, — бодро отозвался ван Эффен. А она не так уж плохо выглядит, не правда ли, Жюли?
— Она самая красивая девушка, которую ты когда-либо видел.
— Не могу сказать, что моя профессиональная деятельность протекает в окружении прекрасных дам. — Он задумчиво посмотрел на Жюли. — Ты и сама очень привлекательна. Но, конечно, я привык к твоему лицу. Мне трудно судить о твоей красоте. Да и кто я такой, чтобы шутить в такой компании?
— Лейтенант изволит веселиться, — ядовито заметила Аннемари. — Но все сегодняшнее утро он был очень далек от этого. Что ты с ним сделала?
— Просто удивительно, до чего слаженно вы выступаете! — сказал лейтенант.
— Вовсе нет. И я даже не взываю к лучшим сторонам его натуры — я просто не знаю, где они. Однако я думаю, что мы немного несправедливы к бедняжке. Похоже, мы обе полны дурных предчувствий. Мы пророчили ему всякие ужасы. Он же просто страдал от плохого настроения.
— Не он один, — заметила Аннемари. — Ты, кажется, тоже не слишком повеселела.
— Ты меня задушишь! — пожаловался ван Эффен.
— Питер обещает не совершать сегодня никаких подвигов. Просто сходит в «Охотничий рог», кое с кем встретится, договорится о новой встрече и вернется сюда. Ему необходимо выяснить, как знакомые Васко собираются его использовать. В ресторане Питера будут охранять Бог знает сколько переодетых детективов.
Аннемари улыбнулась. Она явно испытывала такое же облегчение, как и Жюли.
— Вот это хорошо! — Улыбка ее немного угасла. — А откуда ты знаешь, что он сдержит слово?
— Слово офицера полиции… — начал ван Эффен.
— Питер обязательно вернется сюда к часу дня. Обедать, У нас будет фирменное блюдо. И французские вина. И он знает, какова я к тем, кто опаздывает ко мне на обед, или, не дай Бог, не приходит вовсе! В таком случае я вообще больше никогда не стану для него готовить.
— Как, никогда в жизни? Нет, только не это! Я вернусь. Гарантирую. Аннемари спросила:
— Он вернется ради нас или ради обеда?
— Ради обеда. Нас он может увидеть в любой момент.
— Не «или», а «и», — поправил ее ван Эффен. — Приду провести часок в тишине. Хотя часа в два меня могут куда-нибудь вызвать по поводу FFF.
— А я думала, что террористы не станут ничего предпринимать до завтрашнего утра.
— Я собирался тебе рассказать, но меня прервали. Жюли спросила:
— И кто же тебя прервал?
— Аннемари. Она то ли была напугана, как ты, то ли хотела чего-то от меня добиться.
— И что же? — спросила Аннемари.
— Я всего лишь человек и не в состоянии помнить обо всем. Но все же попытаюсь восполнять упущение. FFF обещала развлечь нас сегодня в два часа дня. Речь шла о каком-то месте канала Нордхолландс к северу от Алкмара. Злоумышленники утверждают, что взрывные устройства там заложены еще вчера. Они якобы и не собирались взрывать канал — просто хотели предоставить нам возможность поискать, где заложена взрывчатка. Террористы были абсолютно уверены, что мы ничего не найдем. Они опять проводят ту же политику — держать нас в состоянии неуверенности, сеять панику. Ну, мне пора одеваться, чтобы идти на встречу.
Питер сжал плечо сестры и поцеловал ее. Потом проделал то же самое с пораженной Аннемари.
— Кто-то же должен следить, чтобы соблюдался закон, — сказал он и вышел.
Жюли посмотрела вслед брату и сказала:
— Временами мне хочется, чтобы кто-нибудь принял закон против него.
Ван Эффен, одетый для посещения «Охотничьего рога» точно так же, как и накануне, припарковал свою машину — на этот раз это был не «пежо» — на боковой улочке в трех кварталах от ресторана и остальной путь прошел пешком. Он решил войти в ресторан с черного хода. Поскольку ресторан располагался в довольно беспокойном районе, задняя дверь его была постоянно на замке, но у лейтенанта имелся свой ключ.
Войдя в ресторан, ван Эффен оказался в полутемном коридорчике, и едва успел запереть за собой дверь, как что-то твердое ударило его по пояснице.
— Не двигаться!
Ван Эффен не шевельнулся, но спросил:
— Кто это?
— Полиция.
— А имя у вас есть?
— Поднимите руки! Сзади зажгли фонарик.
— Жан, смотри-ка, у него пистолет!
Чьи-то руки обшарили куртку лейтенанта и достали пистолет из кобуры у него под мышкой. Ван Эффен спросил: