Из горла вырвался стон. Он прижал мою голову к своей груди и, подхватив под попку, продолжал гладить и ласкать, а низ моего живота уже сводило болью от наслаждения, я жаждала получить разрядку.
Я не заметила ни как меня приподняли над полом, ни как перенесли на кровать… Ощутила лишь прохладу простыней.
Звякнула пряжка ремня. Я замерла, готовая умолять.
«Неужели сейчас?..»
Едва я успела судорожно вдохнуть, как меня накрыло горячее мужское тело, крепкие руки сжали в объятьях, а снизу прижалось что-то горячее.
Медленно, настойчиво Андрей толкнулся… Легкая боль… Он замер и, когда я рвано выдохнула, проник полностью. Я застонала, мне не хватало воздуха, и, едва Андрей начал медленно двигаться, судорожно вцепилась в него, сама не зная, о чем просить, чтобы облегчить свою агонию.
— Моя… — послышался шепот Андрея.
Внутри меня двигалась неведомая сила, все быстрее и быстрее. Я чувствовала, как Хорсов ласкает меня руками, казалось, везде, опускаясь вниз, поглаживая. Я хрипела и стонала, рвалась и выгибалась. Андрей страстно целовал, ласкал, двигался сильно и равномерно, а я сходила с ума, чувствуя, как внутри нарастает наслаждение, и скулила от удовольствия.
Движение… Царапины от ногтей на мужской спине, которую я судорожно обхватываю. Рука Андрея легла на грудь и сжала ее, движения ускорились… его ласки внизу живота… и я выгнулась, не в силах сдержать крик.
Я закричала и взорвалась. Задрожала, словно через меня пропустили ток, выгнулась дугой, вцепилась пальцами в спину Андрея.
— Моя, — вновь услышала шепот, мужские руки словно тисками сжали меня, и я почувствовала, как внутри стало горячо.
Нежно целуя мои губы, оборотень легонько поглаживал меня и прижимал к себе. Я лежала и была не в состоянии вынырнуть из наслаждения, оно не отпускало меня.
Мне было так уютно в кольце сильных рук. После пережитого удовольствия тело пребывало в приятной истоме, а душа парила в небесах.
— Если ты думаешь, что после сегодняшнего мы снова вернемся к воздержанию, то ты глубоко заблуждаешься, — сообщил мне Андрей.
На это я просто поцеловала оборотня, и все началось сначала.
Бекона ни этим вечером, ни ночью никто не покормил.
* * *
В рамках ухаживания Андрей пошел мне навстречу и согласился сходить в театр. Надо сказать, оборотень с мукой на лице отправился на это мероприятие. Театр он не любил и, как я ни пыталась приобщить его к прекрасному, приобщаться категорически отказывался. Плюс ко всему ему много неудобств доставляла бабочка, которая постоянно его душила. Странно, а по виду аксессуара и не скажешь, что это такая опасная деталь туалета.
Но отсидел Андрей весь спектакль мужественно и молча.
А после, едва мы сели в такси, как рука Андрея обвила мою талию, а сам он уткнулся носом в шею. Я повернула голову в его сторону, и наши губы встретились. Поцелуй получился сладким, нежным, без свойственной нам обычной страстности.
Оторвавшись от него, я провела пальчиком по шраму.
А ведь совсем недавно и помыслить не могла о том, чтобы быть с Хорсовым вместе. Теперь помыслить не могу, как это — быть вдали от него.
— Чем ты меня приворожил? — спросила я и тут же пожалела о вырвавшемся вопросе.
Зачем провоцировать ссору?
Зарывшись рукой в мои волосы, Андрей оттянул голову чуть назад и, целуя шею, пробормотал:
— Сейчас, анализируя прошлое, то, что между нами произошло, мне кажется, с самого начала было предрешено, что мы будем вместе. Все эти игры… Любовь… Ненависть… Мои девушки, похожие на тебя… Твое оттягивание близких отношений… Рано или поздно должно было произойти событие, которое толкнуло бы нас друг к другу. И оно произошло.
Меня сильно поцеловали в шею.
— Что ты делаешь?! У меня засос появится! — зашипела я на оборотня.
— Да? Хорошо… — мурлыкнул котяра и получил кулаком по плечу.
А вторая рука, приподнимая платье, уже скользила по бедру.
Обвив шею руками, я прошептала в губы Андрею:
— Это палка о двух концах…
Дома, едва разобравшись с одеждой, мы снова упали на жесткую кровать. Но мне она показалась самым прекрасным местом в мире. Снова ласки, стоны, прикосновения…
И любовь. Именно в этот момент я поняла, что полностью, безвозвратно и без остатка люблю его. И засыпая на груди сильного, своего мужчины, чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
* * *
Время медленно текло, ремонт в нашей новой квартире закончился, а мне все не давала покоя мысль о загадке. Где ученый спрятал свою разработку?
Счастье моей личной жизни переполняло меня, но червячок незнания, неполученных ответов подтачивал изнутри.
«Надо что-то с этим делать…»
Такие мысли роились в моей голове, пока я собирала и упаковывала вещи, чтобы наконец переехать из барака Хорсова в нормальное жилье. По магическому диапазону медленно текла песня, наполняя комнату приятными звуками.
Ты моя тайна, ты моя загадка,
Я разгадаю тебя на исходе дня.
И отдамся тебе весь без остатка,
Создана ты когда-то для меня.
Неожиданно я замерла. Загадка!
Конечно, вот и ответ! Слова Горнова — головоломка, которую нужно просто разгадать и узнать местонахождение препарата. Что он там говорил?
Припомнила тот вечер, и в голове тут же всплыли слова:
«На юге города, так похожего на сон, найди это место либо ты обречен. Тринадцатый месяц в третьем окне, пятнадцатый час в восьмой тишине…»
Как хорошо, что имею практически абсолютную память.
Теперь осталось только разгадать эту загадку, и я освобожусь от навязчивой идеи, которая давно мучает меня.
После того как я поняла, что нужно делать, погрузилась в разгадывание загадки. Думала о ней везде: на работе, дома, уделяя меньше внимания Бекону и Андрею, и как-то вечером поплатилась за это.
Вновь расположившись в кресле и расписывая на бумаге различные варианты разгадок, я не заметила, как ко мне подобрался Андрей и, выхватив листы, хмуро спросил:
— Может, хватит?
— Что? — испугалась я.
Усевшись напротив меня на пуфик, Хорсов пристально посмотрел мне в глаза.
— У тебя появился другой мужчина?
Ничего не понимая, спросила:
— С чего ты взял?
— Ты постоянно ходишь задумчивая и мрачная, отвечаешь невпопад, стала проводить со мной мало времени.
— Андрей, твои выводы неверны.
— Я так не думаю. Меня интересует, как давно это продолжается.