Буздюк оскалился. Но младший принц перебил его:
— Да ничего особенного, папуля. Ты сам из окна выпрыгнешь — или помочь?
Его величество молча приподнял бровь. Садан мерзко рассмеялся:
— Ты же должен понимать — мне просто надоели твои указания. Твои вечные попреки! Твои нотации! Поэтому сейчас вас уничтожат. А меня вечером коронуют. И я наконец-то наведу здесь порядок. А то… ишь, распустились!
Больше разъяснений не требовалось.
— Глистов ни при каком порядке уважать не будут, — брезгливо поморщился король. Его рука сжала под столом защитный амулет. Потом нащупала кнопку сигнализации. Но все было тихо и молчаливо.
— Ну что вы! Вы же не считаете нас настолько глупыми, — рассмеялся Буздюк. — На магию дворца можете не рассчитывать! Я все отключил. А ваших гвардейцев задержат наши союзники. Поэтому советую вам не сопротивляться. Будет не так больно…
Шмяк!
О Тардоне Риндоне можно было сказать многое. И еще больше о нем можно было не говорить.
Он не любил экономику. Ненавидел отчеты. И вообще, в гробу видал все управление королевством — на то министры есть, пусть у них голова и болит…
Но!
Он был замечательным бойцом. И понимая, что происходит, вполне осознанно швырнул кресло так, чтобы оно досталось Буздюку. Нападение было настолько неожиданным, что маг даже не успел активировать защиту — и стек по стеночке. А Тардон прыгнул навстречу противникам. Садан отшатнулся к двери. Его величество вылетел из-за стола и рванул со стены еще прадедовский меч:
— Тар, держись!
Его величество отлично понимал, что им не уйти. Можно нырнуть в потайной ход. Можно. Но все ловушки там магические. Буздюк активирует их — и они просто задохнутся, как крысы. Шанс был только один, уложить всех, кто за ними пришел, прирезать Буздюка и добраться до казарм за городом. Практически невозможно.
Но и умирать, сложив руки?!
Никогда!
Тардон ожесточенно рубился с четырьмя противниками и проигрывал. За спинами мерзавцев прятался и подбадривал их младший принц. Его величество мимоходом подумал, что надо бы добраться до подонка и прикончить, но тут же отбросил все мысли. Ему стало понятно, почему Буздюк взял с собой только четверых. Если бы мага не оглушили, они бы легли сразу же. Но даже без магии они были настолько же лучше Тара, насколько Тар был лучше любого из придворных. И было в них что-то еще такое, неуловимое…
Иссиня-черные волосы, глаза с вертикальными зрачками, слишком длинные клыки…
Определенно полукровки. Только — чьи?
Какая разница. Главное — выжить.
Тар держался на чистой удаче. Минута, две… как определить время поединка, когда каждая секунда кажется тебе вечностью?
Если бы не амулет скорости, недавно купленный в городе — «на пробу», он бы просто лег здесь же. В первые двадцать секунд. А так… с трудом, на пределе возможностей — он дрался. Дрался, как никогда в жизни. За свою жизнь. За своего отца. За свою родину. И отчетливо понимал: долго ему не продержаться.
Но и сдаться, покорно принять смерть, подчиниться наглым приказам было выше его сил.
Пусть он умрет. Но как принц, а не как овца на бойне!
Его величество умудрился оттянуть на себя одного бойца — и с трудом парировал удары, думая, что он уже далеко не тот. Стар, слаб… Скинуть бы с плеч лет десять…
Король пока еще кое-как отбивался — и понимал, что его план обречен на провал. Им не победить. Невозможно. Слишком быстры эти мерзавцы. Слишком сильны.
Что ж. Он уже стар и не боится смерти. Но так страшно умирать, понимая, что твоя земля, земля, которой ты отдал всю свою жизнь, окажется в руках бездарного подонка. Какого лешего его не прибили маги-практиканты?!
Удар, еще удар и еще один… он пока жив! И не согласен, слышите, боги, он не согласен умирать, не забрав с собой хотя бы одного врага. А лучше — двух. Хотя двух ему, наверное, не одолеть. Но одного он положит. Даже если придется сомкнуть зубы у него на глотке, как дикому зверю, — и сдохнуть. Даже так. Один — его!
А в следующий миг его величество закричал, почти завыл, как волк, гневно и безнадежно. Потому что очнувшийся Буздюк что-то шепнул и указал пальцем на Тара. И сын, до того кое-как дравшийся со своими противниками, споткнулся.
И враги не стали терять времени. Три меча ударили с разных сторон. Холодно, жестоко и равнодушно.
Тар успел отбить один. Но два остальных проткнули ему грудь и бок.
И юноша осел на пол так, что все стало сразу ясно. Это смертельно.
Его величество рванулся вперед. Багровая пелена ярости застлала глаза.
Сейчас он этого подонка… эту мразь… этого…
Никто ничего не успел.
Ни Буздюк, вскинувший руку для нового заклинания. Ни убийцы, которые уже занесли мечи — добить, чтобы уж наверняка.
Никто.
Потому что в следующий миг мрамор пола словно пошел рябью. Нападающие — все четверо, младший принц и Буздюк — просто провалились в него, как в болото, — и плиты опять затвердели.
Прошло несколько минут, прежде чем его величество смог двинуться, — и он тут же бросился к неподвижно лежащему сыну.
— Тар! Высшие силы, Тар!
Тардон Риндон слабо ухмыльнулся. Из ран юноши текла кровь, медленно, но верно окрашивая мраморные плиты алым.
— Кажется, пришла помощь? Жаль, не успели, пока этот ублюдок не очнулся…
— Ты… ты замечательно сражался, — кое-как выдавил его величество.
— Знаю. Так что изволь похоронить меня со всеми почестями.
— Не говори так!
— Кажется, печень задета. Все равно не выживу…
— Я найду лекарей, магов… только продержись, сынок…
— Каких лекарей, отец… где ты их найдешь в ближайшие полчаса?
Его величество отлично понимал, что говорит что-то не то и не так, но… какая разница? Слова и не имели значения. Сейчас умирающий принц и его отец понимали друг друга лучше, чем когда-либо в жизни.
— Я люблю тебя, сынок. Ты у меня замечательный. Я тобой горжусь. Я бы жизнь отдал, лишь бы ты выжил. Будь прокляты эти мерзавцы!
— Я люблю тебя, отец. Я ни о чем не жалею. Разве что о том, что не успел убить никого из них.
— Ваше величество, я маг, — скромно напомнил о себе Буздюк. — И могу…
— Да никогда!!! — зашипел Тардон. — Отец, сделай одолжение, позаботься, чтобы этот подонок не пережил меня надолго.
— Не переживет, — пообещал его величество.
А если хоть слово вякнет — язык отрежу.
Дверь кабинета была распахнута. Поэтому гостям не пришлось вышибать ее.