— А то. Олежа по три раза в день ему кашу в пасть пихает. Я-то сам не могу, меня от этого блевать тянет. А Олежа ничего, терпеливый.
Рябчук громко икнул.
— Ну че, еще по одной? — спросил он заплетающимся языком.
— Давай, — кивнул Сидоренко и взялся за графин.
Подошел официант, поставил на стол еще одну порцию горячего, пожелал приятного аппетита и ушел.
— Холуй, — сказал ему вслед Рябчук, затем поднял рюмку. — За свободу! — торжественно провозгласил он и, выдохнув через плечо, опрокинул рюмку с водкой себе в рот.
В последующие полчаса Сидоренко узнал, что держат «терпилу» на заброшенной даче. Со здоровьем у него все в порядке. Его не бьют, не пытают, только не снимают повязку с глаз.
— Это все хорошо, — согласился Сидоренко. — Но как насчет выкупа?
Рябчук осоловело на него посмотрел.
— А ч-че выкуп? — пробасил он, уже еле ворочая языком. — Десантник сказал, что выкуп со… собирают. Это ж большие миллионы! Их надо долго собирать.
— А когда соберут? Вы че, отдадите им вашего терпилу?
Рябчук подумал и покачал круглой башкой:
— Не, не думаю. Скорей всего, закроем.
«Вряд ли Грязнов этому обрадуется», — подумал Сидоренко.
— Ч-че ты скалишься? — внезапно поугрюмел Рябчук. — Че, думаешь, самый умный? — Он поднял руку и погрозил Сидоренко пальцем. — Я тебя давно раскусил, доцент… Ты че, хочешь под наше дело подписаться? Чтобы все наши денежки… того… фьюить? — Рябчук махнул рукой, изображая это самое «фьюить».
— Да сдалось мне ваше дело, — пренебрежительно отозвался Сидоренко. — Что я, сам себе враг, чтобы с Десантником связываться? Он, если понадобится, своих попишет и не поморщится. Я не самоубийца.
— Зря ты так, — укоризненно сказал Рябчук. — Десантник пацан хороший. У него просто нервы не в порядке. Ему и Устюг то же самое говорил. «Ты, — говорил, — парень хороший, но с нервами у тебя не в порядке. Лечить надо».
— Это верно, — опять поддакнул Сидоренко. — А че за Устюг-то? Толковый хоть парень?
— Ментяра, — махнул рукой Рябчук. — Но мужик крутой. Даже Десантник при нем тушуется.
— Видать, и правда крутой, если так.
Сидоренко взялся за графин. Рябчук проследил за его движением, икнул и качнул головой:
— Мне не наливай!
— Почему? — поднял брови Сидорчук.
— Пора на пост. — Он тяжело поднялся со стула. Постоял немного, держась за спинку. Потом оттолкнулся от стула рукой, как бы сообщая своему телу дополнительное движение, и, слегка пошатываясь, двинулся к выходу.
Сидоренко подумал было пойти за ним, но решил не рисковать. Он уже тоже чувствовал себя неважно, а в пьяном виде за рискованные дела лучше не браться.
2
В тот же день Сидоренко позвонил Денису Грязнову и пересказал разговор с Рябчуком.
— Что делать дальше? — поинтересовался Сидоренко, отчитавшись.
— Ждать, — ответил Денис.
— Чего ждать-то?
— Моего звонка. Будь дома, никуда не уходи. Возможно, твоя помощь еще понадобится.
— Интересное кино! — с мрачной иронией воскликнул Сидоренко. — А где мои деньги?
— Деньги будут. Жди!
Денис положил трубку и тут же позвонил Турецкому. Их разговор был долгим и обстоятельным. Александр Борисович изложил Денису свой план. Денис воспринял его критически.
— А если не получится? — с сомнением спросил он. — Мы ведь сильно рискуем. Не проще ли посадить кого-нибудь на хвост Рябчуку и выяснить, где эта дача, а потом послать туда группу захвата?
— Проще, Денис. Но ты только представь, сколько крови прольется. После всего, что я слышал о Десантнике, я уверен, что этот парень не сдастся просто так. А если мы его зажмем в угол, то он и Акишина шлепнет.
— Акишин-то ему зачем?
— А знаешь такую присказку — «так не доставайся же ты никому!». Вот из этих соображений и шлепнет. Парень-то горячий и безбашенный. В общем, так, Денис, во-первых, вычисляй дачу. Пошли туда Филю — парень он ловкий и внимания не привлекает. Когда узнаешь, где дача, я пошлю туда парней, чтобы они эту дачу окружили. Но силовой захват оставим только на самый крайний случай. А пока — проинструктируй своего Сидоренко. Будем действовать так, как я сказал.
Денис вздохнул:
— Ох, не по душе мне твоя комбинация, Александр Борисович. Ладно, будем надеяться, что интуиция тебя не подведет.
За три дня, прошедшие после первой встречи, Сидоренко сумел настолько втереться в доверие к Рябчуку, что практически стал его другом и «наперсником». Умело используя навыки психологии, которые приобрел в тюремной библиотеке, Сидоренко посеял в душе Рябчука недовольство своим «боссом» Десантником.
Они виделись каждый вечер — все в той же забегаловке. Рябчук был рад, что нашел в лице Сидоренко такого «понимающего чувака», и с удовольствием изливал ему свою душу.
— Ты пойми, братан, — внушал Сидоренко подвыпившему бандиту, — мое дело, конечно, сторона. Но если рассуждать логически, то вам с Олежей с этого дела ни хрена не светит.
— Это почему? — спросил Рябчук, в душе уже подозревая, что тощий «доцент» прав.
— Да потому. Знаю я вашего Десантника. Он, конечно, в деле парень надежный, но когда доходит до дележки… — Сидоренко замолчал и печально вздохнул, словно поражался тому, как жестоки и несправедливы бывают некоторые вполне приличные с виду люди.
— Так че? — спросил Рябчук. — Намекаешь на то, что может кинуть?
— Деньги засасывают, Мишаня. Это тебе любой экономист скажет.
— А при чем тут экономист-то?
— А при том, что нужно соображать собственной башкой. Он с вами уже поделился?
Рябчук почесал стриженую голову.
— Да нет пока. Так он пока сам пустой!
— Ага, пустой, — сардонически усмехнулся Сидоренко. — Пошевели мозгами, Миня. Дело вам заказали крупное. А делаются такие дела без задатка, а?
— Вообще-то нет.
— Вот и я о том же. А если Десантник вас на старте кинул, то на трассе и подавно колеса отстрелит. Большие деньги, Миня, превращают человека в зверя. Запомни это.
Рябчук глубоко задумался.
— Не, ну даже если кинул… — Рябчук пожал плечами. — У нас же еще терпила этот есть. А за него выкуп положен. За выкупом мы с Олежей пойдем. А когда бабки к нам в руки попадут, так мы уж не выпустим. Разделим все по справедливости.
Сидоренко посмотрел на Рябчука с нескрываемым сожалением.
— Ты, Миня, конечно, извини, но ты дурак, — мягко сказал он.
— А че дурак-то?