— Не понял… — Адвокат потряс головой. — Это ты что, вип-проституток, что ли, имеешь в виду?
— Куда этим девицам до того, что я имею в виду! Нет, ты вот представь: открываешь, значит, какую-нибудь газетенку. Хотя нет, Борода такого рода объявления помещал в дорогих глянцевых журналах…
Короче, мол, если вы богаты и холосты и не можете при этом обрести свою половину, мы вам поможем воплотить мечту в действительность. С полной гарантией, что будущая супруга будет красива, предана вам душой и телом, верна хоть десять лет подряд и способна к деторождению — на случай, если вам понадобится потомство… А самое невероятное — ежели наскучит, с разводом проблем тоже никаких…
— Что за бред?! — Адвокат снова опустился в кресло. — Жены по контракту, что ли?
— И на любой вкус! — хохотнул Турецкий. — С оговоренным сроком верности и преданности, высокооплачиваемые! А бред это только для нас с тобой, Юра. Говорят, на Западе сия услуга уже некоторое время имеет место быть. А в нашем родном отечестве Ильичев — первый, можно сказать — передовик производства! Вот только развернуться как следует мы ему не дали.
— И слава богу! Ты меня, конечно, потряс, но я все-таки пойду…
Но прежде чем окончательно покинуть кабинет Турецкого, Юрий Петрович все-таки набрал свой домашний номер. Александр Борисович немедленно сделал вид, что обнаружил на столе какую-то срочную бумагу, в которую и погрузился полностью. Однако смысла разговора Гордеева с неведомой ему пока что Миланой не упустил. И совсем не удивился, когда адвокат, завершив разговор, повернул к нему сияющую физиономию:
— Сань, представляешь, она попросила меня купить продукты! Милана собирается приготовить праздничный ужин — в честь Рождества, говорит, у них так положено!.. Главное, насчет того, чтобы неделю пожить в Москве, нисколько не расстроилась: говорит, только, мол, маме нужно послать телеграмму… Все, Сань, пока… Слушай, а может, вы со Славкой — того?.. Я имею в виду ужин…
— Вижу, тебе не терпится похвастаться перед нами этим сокровищем, — усмехнулся Александр Борисович. — Может быть, и заедем… Ненадолго! Думаешь, у нас со Славкой Новый год был праздничным?.. Кстати, подкидываю идею: через неделю как раз Старый Новый год. Так что — вот тебе повод уговорить эту красавицу задержаться еще на парочку дней. А там, глядишь, ты и наберешься наконец храбрости.
— На что?
— Угадай с одного раза, Юра! Жениться тебе пора, вот на что… И не гляди на меня такими страшными глазами. Как человек женатый, могу тебе сказать, что…
Но закончить свою мысль Александр Борисович не успел, поскольку адвокат, сердито глянув на Турецкого, поспешно покинул его кабинет.
И почти сразу же на столе Александра Борисовича зазвонил телефон.
— Слушаю вас! — Турецкий все еще улыбался под впечатлением от общения с Гордеевым, столь явно и неожиданно влюбившимся.
— Не нас, а меня, — вздохнул по ту сторону провода пребывавший совсем в ином расположении духа Грязнов-старший. — Это во-первых.
— А во-вторых?
— Слушай… Юра у тебя еще не был? А то он пропал куда-то: мобильный отключен, а по домашнему ни с того ни с сего какой-то женский голос отвечает.
— Про голос — отдельная песня, — ухмыльнулся Турецкий. — А что касается Петровича, так он ушел от меня буквально минуту назад. Вернуть?
— Не надо! — всполошился Вячеслав Иванович. — Сперва подготовься, а потом уж с ним поговоришь… На этот раз ты! Не все же мне к нему колеса подкатывать?! К тому же я для него — главный обвиняемый по делу об испорченном Новом годе.
— Да в чем дело-то?
— Понимаешь, ко мне тут один старый друг обратился… Отличный, между прочим, мужик!.. Дело деликатное, с Дениской и его ребятами я уже договорился… Короче, нужен адвокат! Не вообще, а именно Юрка. Сань, ты чего молчишь? Але, ты меня слышишь?!
— Да слышу, слышу, не вопи… Боюсь, Слава, на этот раз Юра нам не обломится! По личным причинам, в силу которых в наших рядах вполне может остаться одним холостяком меньше.
В трубке послышался звук, напоминающий одновременно несколько междометий, после чего Вячеслав Иванович Грязнов обрел все-таки дар нормальной, членораздельной речи:
— Ты что, Юркиной погибели хочешь?! Да какой из него муж? Тем более, звони срочно и договаривайся! Нужен именно он, и никто другой! Не просто адвокат, а адвокат с опытом следственной работы. Ну хочешь, я с тобой к нему заеду? Но при условии, что говорить будешь ты.
— Между прочим, мы сегодня приглашены к нему на рождественский ужин, — вздохнул Турецкий, сдаваясь. — В основном, правда, я, но и тебе он тоже будет рад… Конечно, пока не узнает, зачем ты приперся!
— Во сколько? — деловито поинтересовался Грязнов. — Мне же еще нужно тебе все изложить — я имею в виду по этому делу, разговор, как ты понимаешь, не телефонный.
— Подъезжай часикам к семи, — произнес Турецкий и положил трубку.
Электронные часы на стене напротив его стола показывали два часа тридцать минут пополудни — самое что ни на есть обеденное время. Но обедать помощнику Генпрокурора было уже некогда: через пятнадцать минут к нему должны были привести на допрос дочь Бороды, о существовании которой до недавнего времени никто не подозревал и которую ему наверняка придется в итоге отпустить с миром… Никаких оснований продлять задержание этого достойного отпрыска своего папаши у них не было. Уверенность, что Маргоша наверняка успешно продолжит семейный бизнес, к делу не пришьешь.
Александр Борисович вылез из-за стола, чтобы немного поразмяться, и подошел к окну: ему всегда нравилось разглядывать отсюда, сверху, суету столичного центра, толпу, вновь оживившуюся с приближением Рождественской ночи… Все-таки это здорово — то, что матушка-Россия подымает из праха и забытья попранные традиции предков!
Александр Борисович улыбнулся, а потом вновь нахмурился, вспомнив одновременно и о Марго, и о звонке Грязнова-старшего.
— Нужен адвокат, — пробормотал он, по-прежнему глядя в окно, но уже не замечая предпраздничной московской суеты. — Нужен адвокат…