Маринка окончательно расслабилась и совсем перестала соблюдать осторожность, я несколько раз одергивала ее, но потом бросила это занятие, тем более что оно все равно не приносило никаких результатов. Обойдя так почти весь квартал и все прилежащие к нему места, мы решили вернуться на прежнее место и больше никуда не уходить.

Но не успели мы выйти из пятиэтажки, которую обследовали последней, как из ворот нужного нам дома тоже кто-то вышел. Я буквально замерла на месте и торопливо попятилась назад, прикрывая за собой подъездную дверь.

– Ты чего? – заворчала позади меня Широкова, которой я, кажется наступила на ногу.

– Там один из них, – ответила я ей тихо.

– Где? – принялась тоже выглядывать на улицу Маринка.

– Ты что, выдать нас хочешь? – одернула я ее. – Не видишь, этот тип прямо в нашу сторону смотрит, наверняка заметил, что мы за домом следим.

– Я вообще никого не вижу, – расстроено забубнила Маринка. – Где ты кого видишь?

– Эх ты, псевдо-Каменская, – вздохнула я. – Тебе только на телефоне сидеть, для остального ты пока не годишься.

Маринка обиженно надулась, но ничего мне не ответила. Я еще несколько раз высунула нос из-за двери и посмотрела на молодого мужчину, спокойно шествовавшего в нашу сторону. Даже при таком беглом осмотре он показался мне каким-то чересчур расстроенным, хотя, по идее, должно было бы быть наоборот: успешное ограбление – повод повеселиться.

– Девушки, можно вас посторонить? – неожиданно раздался за спиной чей-то голос.

Мы с Маринкой вздрогнули и торопливо обернулись. Прямо перед нами стояла невысокого роста пожилая женщина с большим пакетом в руках, чем-то наполовину наполненным. Она была довольно привлекательной, темноволосой, с ярко накрашенными глазами и губами. Одета женщина была в серенькое платьице с заниженной талией и ажурным воротником, придающим ему некоторую парадность.

– Я могу выйти? – с улыбкой спросила она у нас, видимо, заметив отразившийся на наших лицах испуг.

– Да, конечно, – закивала я, отходя от двери.

Женщина же выходить почему-то не торопилась и, видимо, очень заинтересовавшись нашими действиями, обернулась и спросила:

– Вы за кем-то наблюдаете?

Я осторожно кивнула, а затем, предположив, что от женщины можно будет узнать что-либо, произнесла:

– Мы проводим расследование и хотели бы побольше выяснить о жильцах дома напротив.

– А что именно вас интересует?

– А вы что-то можете рассказать? – вопросом на вопрос ответила я.

– Возможно, – загадочно улыбнулась женщина, а затем произнесла: – Если я не ошибаюсь, вы уже беседовали с здешними жильцами по поводу этой семейки. Мой муж мне сказал, что о них спрашивали какие-то журналисты.

– Вы правы, это были мы, – подтвердила я, бросив беглый взгляд в сторону молчаливо стоящей Маринки. – Хотим проверить, могли ли эти люди совершить ограбление банка.

– Сейчас все только об этом ограблении и говорят, – заметила женщина. – Все преступников ищут. Но я вот лично думаю, что незачем этим людям было ограбление совершать, хотя кто знает… А вообще, они на нашей улице уже очень давно живут и ни в чем криминальном замечены никогда не были. Ну, а если что и казалось странным, так к этому происшествию оно никакого отношения не имеет.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, не понимая, о чем говорит женщина.

– Я об этой непонятно откуда появившейся беременной девице. То она появилась неизвестно откуда и все с ней носились, как с какой-то драгоценностью, а то вдруг исчезла – и никто из жильцов не говорит куда. Ну как ни говори, бабульки-то у нас тут любознательные живут, у меня у самой мать такая, так спрашивают, конечно, куда она подевалась, а те отмалчиваются. Вот это действительно странно.

– Нам показалось, что у жильцов дома какие-то проблемы. По крайней мере тот парень, что сейчас вышел, показался нам очень расстроенным.

– Какой именно? – спросила женщина.

– Да я толком не успела рассмотреть, но он, кажется, кучерявый.

– А, так это Олег, брат Надежды, – признала женщина и тут же добавила: – Он у них вообще парень веселый, улыбка с лица не сходит, балагур и шутник. Но тип скользкий, про себя никогда ничего не рассказывает, осторожный. Странно, что вы его застали угрюмым, видимо, у них действительно что-то стряслось.

– А у кого-нибудь из этих троих есть ямочка на щеке? – встряла со своим вопросом Широкова.

– Нет, ямочки нет, но ее вы скорее всего спутали со шрамом. У Феодосия, мужа Надюши, такой шрам на одной щеке. Говорит, на стройке что-то отлетело и содрало кожу, так и не сровнялось.

– А вы никогда не замечали, среди их общих друзей есть блондины? – спросила я.

– Нет, не замечала, меня ведь дома почти не бывает. А вот муж мой или матушка, может, и видели, но их сейчас нет. На дачу уехали.

– Тогда еще вопрос: Надежда работает или же сидит дома?

– Насколько я знаю, кажется, не работает, – немного подумав, ответила мне женщина.

– А на роликах они катаются, вы хоть раз видели? – вновь вмешалась в разговор Маринка.

– Видела, но здесь в округе они обычно не катаются, то есть, в последнее время не катаются, а раньше бывало. Они вечером, часиков в семь, собираются и все куда-то идут, наверное туда, где более просторно и удобно это делать. Возвращаются же примерно через два часа. Вроде бы клуб посещают какой-то спортивный, может даже тот, что на соседней улице расположен.

«Вот эти данные очень даже кстати», – заметила я про себя, подумав о том, что за это время можно будет пробраться в дом и учинить там небольшой осмотр, а заодно, если, конечно, есть телефон, снабдить его прослушивающим устройством, да и «жучки» где-нибудь в комнатах прикрепить. Глядишь, к утру что-то да и выясним.

Глава седьмая

Сразу после разговора с женщиной мы с Маринкой отыскали Виктора и Ромку и вернулись в машину. Сидя в ней, мы сообщили ребятам обо всем, что нам стало известно, и предложили приехать сюда попозже, чтобы дождавшись, когда все покинут дом, пробраться внутрь и установить подслушивающие устройства.

Так мы и сделали. Вечером, выждав момент, когда жильцы находящегося под нашим наблюдением дома его покинули, мы с Виктором оставили Ромку и Маринку на улице, а сами стали пробираться во двор.

Виктор принялся открывать отмычкой несложный внутренний замок на двери, за несколько минут справился с этой задачей, и первым вошел в дом. Убедившись, что внутри никого нет, он впустил меня и сразу же приступил к распределению по дому «жучков». Я же, чтобы не мешать Виктору, стала изучать обстановку.

Интерьер дома был самый обычный. Все вещи были в точности такими, какие запросто встретишь в половине квартир Тарасова. Было заметно, что в доме давно не делали ремонта – обои были порядком выцветшие, да и потолки довольно грязные. Яркий плед на диване и, видимо, совсем новенький телевизор, да развешенные по стенам молодежные плакаты были не в состоянии преобразить убогость интерьера.