У нее был такой расстроенный вид. И щеки горели красными пятнами, а пальцы нервно подрагивали, будто у нее начиналась лихорадка…
— Вы решили это окончательно? — поинтересовалась я.
Вот тебе, Саша, и Дындин день!
Только я увлеклась этой историей, как вот тебе — полный апсайдаун!
Придется пахать без содержания, а дело это не самое приятное на свете! Кушать-то хочется!
— Д-да… Я не вижу теперь опасности.
— Он перестал вас преследовать?
Она молчала. Ломала пальцы, как макароны. И разглядывала пол с таким вниманием, что я завидовала полу. На меня она предпочитала не смотреть.
— Или, может быть, он вам позвонил и сказал, что больше не появится пред вами, поскольку понял, что его чувство безответно?
Никакой реакции!
— Ну, хорошо.
Я сделала вид, что собираюсь уйти.
— Подождите, Саша!
Господи, неужели? Неужели эту даму еще не оставил рассудок?
— Деньги. — Она протягивала мне пачку долларов, перетянутую аптекарской резинкой.
Больше всего на свете мне хотелось гордо тряхнуть головой и, воскликнув: «Нет! Саша не продается!» — уйти.
Но, увы! Жизненные обстоятельства бывают сильнее нас. Я взяла эти баксы и сделала последнюю попытку:
— Вы знаете, что вчера убит Каллистратов?
Она вздрогнула.
На миг мне показалось, что в ее глазах мелькнул панический ужас, она обернулась на закрытую дверь комнаты, будто пыталась обнаружить там живого Каллистратова или просто искала поддержку, но это было одно мгновение!
Она сразу взяла себя в руки и, подняв на меня совершенно невинные глаза, проговорила:
— Нет… А кто это?
Ну, это уже ни в какие рамки не лезет!
Я округлила глаза.
— Как? Вы же мне сами о нем говорили!
Сказать по чести, я уже не помнила, говорила она мне о нем или нет. Но ведь в любом случае они должны были быть знакомы!
Так что…
— Ах, да… Этот мальчик из балета, — вспомнила она. Вернее, сделала вид, что вспомнила. На самом деле она прекрасно знала, кто такой этот Владик, и сейчас ей было страшно. Еще более страшно, чем когда она заявилась ко мне в первый раз.
— Да, именно так. Знакомый убитого Прохорова. И, надо думать, знакомый вашего мужа, а значит, и ваш тоже!
— Какое несчастье, — пробормотала она. — Вы расследуйте его убийство?
— Ну что вы, — покачала я головой. — Я не уполномочена расследовать убийства. На это есть милиция… Просто я боюсь за вас. Зря вы отказываетесь от моих услуг сейчас, когда мне удалось узнать, кто вас преследует.
— Мамочка, что я слышу? Тебя кто-то преследует?
Она вздрогнула, обернувшись.
Я с интересом посмотрела на того, чьи уста только что произнесли эту фразу.
Он появился из закрытой комнаты и теперь стоял на пороге, скрестив на груди руки и изучая меня отвратительным взглядом, исполненным похоти и высокомерия.
«Ни фига себе! — подумала я, разглядывая этот чересчур высокий лоб, нависший над тупыми глазами. — Ну и уродец! Я таких еще не видывала, ей-богу!»
* * *
— Добрый день. — Лиза изобразила на лице самую очаровательную из своих улыбок.
— Здравствуйте.
Арбузов смотрел на нее настороженно, исподлобья.
«Возможно, он меня узнал, — подумала Лиза. — Хотя по его виду об этом не догадаешься…»
— Чем могу быть полезен?
— Я из социальной службы, — проговорила Лиза, все еще не снимая с лица выражение идиотской радости. И какой придурок решил, что это выражение способно успокоить твоего собеседника? Или Арбузов был просто нетипичным?
Однако на роль киллера этот интеллигентный человек тоже как-то не подходил… С этакой растерянной добротой во взгляде не то что не убьешь никого, даже поругаться с продавщицей не сможешь!
До сей поры Лиза считала себя неплохой физиономисткой, но сейчас почувствовала себя полным профаном в этом вопросе.
— Я ведь уже сказал вашему начальству, — терпеливо начал объяснять Арбузов. — Мы ни в чем не нуждаемся.
— Но ваша дочь…
— У моей дочери есть я. И подруги. Честное слово, девушка, мы вам благодарны, но… Я не хочу, чтобы кто-то напоминал моей Асе, что она инвалид. Поэтому простите, но…
Да, он ее не узнал!
Так и хотелось спросить, кто сидит с Асей Арбузовой, пока ее отец таскается по Покровску! Или торчит в тех самых местах, где происходят в это время убийства…
Он стоял и ждал, когда она уберется восвояси.
А Лизе этого не хотелось. Ей хотелось узнать все о нем, о его дочери, о той истории, что имела место много лет назад…
Однако обстоятельства складывались, увы, не в ее пользу.
— Ну, что ж…
«По крайней мере, теперь можно подослать и Сашку. Может быть, эта рыжая «кудряшка Сью» сумеет растопить арбузовское каменное сердце…»
— Ради бога, простите нас.
— Ничего. У меня такая работа.
Она вздохнула, развела руками и сделала шаг в сторону двери.
— Папа!
— Простите, — остановил он ее. — Дочь…
Не успев открыть дверь, он быстро исчез в комнате. Лиза услышала, как тонкий голосок спросил:
— Кто там, папа? Почему ты не пригласил их?
Тот что-то ответил — Лиза не смогла разобрать его слов, как ни силилась.
— Нет! Нет, папа! — горячо протестовала девочка. — Мне же скучно! Пожалуйста, ну, папочка!
— Хорошо, — ответил Арбузов и снова показался на пороге комнаты.
— Моя дочь приглашает вас на чашку чая, — со вздохом явного сожаления проговорил он.
* * *
Он стоял и пялился на меня. Этот чудный парнишка мне настолько не нравился, что просто озноб по коже…
Зато я ему, судя по этому застывшему взору, очень понравилась. Он даже причмокнул губами, и в глазенках его зажегся похотливый блеск.
— Мама, — проговорил он неожиданно тонким голосом и облизнул губы. — Почему ты не приглашаешь девушку на чашку чая? Кто это вообще?
— Леша, девушка…
Тамара Николаевна посмотрела на меня с такой тоской, что я догадалась: она очень хочет, чтобы я испарилась. И как можно быстрее.
— Девушка спешит, — закончила она фразу.
Конечно, этот тип не относился к моему идеалу, но в то же время…
Ах, какой любопытный образчик! Во всяком случае, я не собиралась уходить с пустыми руками.