— Мне повезло.
— Действительно. Намного больше, чем моей жене.
У нее мороз пробежал по коже от его слов, и страшная картина аварии встала перед глазами.
Она будто снова услышала последние слова Пенелопы:
— Как глупо, Салли. Упасть с карусели на полном ходу.
Усилием воли, Салли отогнала болезненные воспоминания и с трудом сказала:
— Да, мне повезло, но раны бывают не только физические. Увидеть смерть подруги — не самое легкое испытание.
— Обычно нет.
Вполне вежливые слова прозвучали оскорбительно, и она, потеряв над собой контроль, взорвалась:
— Ты думаешь, я лгу?
— Разве нет?
— Джейк, я понимаю твое состояние, но даже сейчас такие слова неуместны! — Маргарет редко одобряла поведение Салли, но, когда кто-либо из чужих начинал ее критиковать, она сразу становилась на защиту младшей сестры. — Наша Салли очень переживает смерть Пенелопы.
Выражение лица Джейка стало другим. Нельзя сказать, что оно смягчилось, но агрессия исчезла.
— Да-да, конечно, — произнес он. — Извини, Салли, я погорячился. Я отвезу тебя домой после поминок.
— Спасибо, Джейк, но я не хотела бы, чтобы у тебя возникли неприятности. Особенно в такой день.
— Ты окажешь мне услугу. А если ты боишься…
— Чего ей бояться? — резко вставила Маргарет. — Пенелопа погибла в результате аварии.
— Мне это известно, а также известно то, что не все поверили официальному заключению.
— Тогда, возможно, ты и прав. Наверное, привезти ее на поминки — не такая уж плохая идея. — Маргарет задумалась, а затем обратилась к Салли: — Действительно, поезжай. Посмотри всем в лицо и докажи, что тебе нечего стыдиться.
Салли потеряла дар речи. Хватит с нее, с этим надо покончить!
— Нет! — наконец, выпалила она. — Мне не в чем оправдываться!
Но Маргарет уже не было рядом, она пошла к своей машине, и лишь Джейк внимательно смотрел на нее.
— Кажется, — тихо заговорил Джейк, крепко взяв ее за локоть свободной рукой и направляя в сторону последнего оставшегося лимузина, — у тебя нет выбора и оправдываться все-таки придется. Не стоит заставлять водителя ждать. Не знаю, как ты, а я не смогу сейчас пройти пешком четыре мили до дома родителей моей жены, особенно по такой погоде.
Они сели в машину, и Салли, забившись в уголок на мягком кожаном сиденье, с удовольствием подставила ноги под теплые струи кондиционера. Совсем скоро ей придется получить новую порцию ледяного презрения. А пока можно расслабиться и на время забыть об этом.
Очаровательная Салли Уинслоу безбожно лгала. Джейк не виделся с ней целую вечность, но помнил ее достаточно хорошо, чтобы понять, она скрывает правду. В его мозгу безостановочно крутился один вопрос, почему?
Официальное следствие доказало, что авария произошла не по ее вине. Так что же мешает ей честно смотреть ему в глаза? Почему вместо этого она отвернулась к окну, так, чтобы он не мог видеть ее лицо, а только густую шапку темных блестящих волос? Какая причина заставила ее отодвинуться как можно дальше от него? Неужели она боялась, что, обезумев от горя, он схватит ее за горло и вытрясет из неё истину?
Шофер на маленькой скорости повел машину по широким улицам Бейвью-Хайтс, повернул на Кресент мимо величественных домов, стоявших на огромных участках земли, и, наконец, заехал в железные ворота особняка Бертонов. Массивное здание, построенное почти сто лет назад из гранитных блоков, добытых в каменоломне за городом, возвышалось темным силуэтом в ранних сумерках, и только из окон первого этажа на снег лился желтый свет ламп.
С легким шуршанием шин, лимузин остановился у входа прежде, чем Мортон, дворецкий, успел распахнуть двери. При виде Салли, поднимающейся по ступеням, на его лице промелькнуло удивление.
— Э-э… — начал, было, он, преграждая путь рукой.
— Мисс Уинслоу — моя гостья, — сообщил Джейк, поражаясь возникшему желанию встать на ее защиту.
Ведь она всегда отличалась умением постоять за себя.
С видимым неудовольствием Мортон принял у нее пальто.
— Вас ждут в гостиной, капитан Харрингтон, — сказал он. — Мне доложить о вас?
— Не нужно, мы сами пройдем. — Джейк передал слуге свою фуражку, стряхнул снег с одежды, многозначительно взглянул на Салли: — Ты готова к бою?
— Как всегда.
Он хотел, было, предложить ей руку, но решил, что будет достаточно его моральной поддержки. Не стоило сыпать соль на раны его родственников. Им и так досталось с лихвой.
Гостиная, подлинный шедевр зодчества второй половины девятнадцатого века, с замысловатой лепниной и изысканно украшенным потолком, была наполнена гулом голосов. Повсюду стояли фотографии Пенелопы, обрамленные цветами.
У высоких окон, выходящих в сад, находился стол с сэндвичами, канапе и французской выпечкой. Чай подавался в тончайшем, почти прозрачном китайском фарфоре. В другом конце комнаты, на английском столике восемнадцатого века, расположился бар, и хозяйничал там тесть Джейка. Колетт принимала соболезнования, присев на краю кресла с шелковой обивкой, у ее локтя стоял пустой бокал для бренди.
Флетчер первым увидел Джейка и Салли. Он уже собирался налить какой-то женщине с заплаканными глазами, стоявшей рядом с ним, шерри в бокал, но со звоном отставил граненый стеклянный графин на серебряный поднос и помчался к ним, рассекая толпу.
— Я не понимаю, как эта женщина ухитрилась проскользнуть мимо Мортона!
— Это я привел ее, Флетчер.
— Какого черта!
— Они с детства дружили с Пенелопой. Салли последняя, кто видел твою дочь в живых. Я думаю, это дает ей право находиться здесь наравне со всеми.
— Ради бога, Джейк! Ты же знаешь, как воспримет это Колетт. Мы изо всех сил стараемся…
— Так стараетесь, что забываете о приличиях, если тебе интересно мое мнение! — перебил его Джейк.
— Тем не менее, при данных обстоятельствах, я считаю…
— Конечно, вы родители Пенелопы, — снова оборвал его Джейк. — Но позволь мне напомнить тебе, Флетчер, что я был ей мужем и, на этом основании, имею право привести на ее поминки всех, кого считаю нужным.
— Нет, не имеешь, если это причиняет кому-то боль.
Салли, которую оттесняли к фойе, твердо сказала:
— Господин Бертон, я пришла высказать свои соболезнования и уже покидаю ваш дом.
— Спасибо. — Бедный старик Флетчер, всю жизнь находившийся под каблуком у своей жены, бросил обеспокоенный взгляд в сторону Колетт, беседовавшей с гостями в глубине комнаты. — Пойми меня правильно, не хотелось бы тебя обидеть, Салли, но боюсь, что ты больше не будешь для нас желанной гостьей. Если моя жена увидит тебя…