– Бессилен? – хмыкнул Бурцев. – Вообще-то Шварцвальдская платц-башня тоже заблокирована. Разблокирована, а после – заблокирована заново.
– Знаю, – кивнул бригаденфюрер. – Вы постарались, да? Что ж, имея под рукой анкер-менша, обладая элементарными эзотерическими знаниями и опытом перемещения посредством платц-башен во времени и пространстве, такое возможно. Благодаря вашему магическом блоку, посланный в Швабию отряд цайткоманды и орденских рыцарей до сих пор не вернулся.
– Тем не менее маршал здесь. – Бурцев указал глазами на фон Валленрода. – И я не думаю, чтобы он своим ходом смог так быстро добраться из владений германского императора в добжиньские земли. Здесь должна быть задействована либо магия, либо м-м-м… авиация.
Бурцев покосился на «мессершмиты».
– Не говорите глупостей, полковник. В Швабии нет аэродромов. Все гораздо проще. Маршал и несколько его рыцарей прибыли сюда прежде, чем вы заблокировали Шварцвальдскую платц-башню. Рупрехт Пфальцский пал от вашей руки, так что послу ордена больше нечего было делать в землях императора. К тому же фон Валленрод был ранен. Вы, между прочим, своей лопаткой едва не лишили его глаза.
– Сожалею. Что не лишил.
Лицо Фридриха фон Валленрода побагровело. Маршал, однако, сдерживал гнев.
– Напрасно вы дерзите, полковник, – неодобрительно покачал головой бригаденфюрер. – Особых оснований для радости у вас нет. Да, вы ускользнули от нас в Швабии. Да, вы помешали нам заключить выгодный союз с императором Рупрехтом. Да, вы лишили нас Шварцвальдской башни. Но теперь-то вы полностью в наших руках.
– Вам просто повезло.
– Отнюдь. Я давно вас здесь жду.
– Ждете? – скептически усмехнулся Бурцев. – Меня?
– Ну, да. Вас или вашу супругу. Или кого-нибудь еще из вашей компании. Потому-то я и попросил господина маршала задержаться во Взгужевеже. Он знает всех вас в лицо. И…
И? Они обменялись взглядами. Будто уколами.
– Рано или поздно вы должны были объявиться здесь. Вы ведь читали бумаги Гиммлера?…
Бурцев промолчал.
– Следовательно, вам известно, что если мы откопаем здесь шлюссель-башню, то сможем приступить к ритуалу дистанционного использования анкер-менша. Посредством башни-ключа. Мы покорим время, но погубим Агделайду Краковскую. Вы должны были что-либо предпринять, чтобы спасти ее. И вот вы здесь. И я узнаю от вас, где следует теперь искать анкер-менша. Не так ли?
– Нет, не так, – ответил Бурцев.
– Думаете переупрямить палача? – улыбнулся эсэсовец.
Бурцев не ответил. Но в его ответе не нуждались.
– Напрасно вы так думаете. Пыток не будет. Вырывать признание силой мы не станем. Клещи и раскаленное железо – это устаревшие методы. Они не всегда эффективны.
Бурцев удивленно поднял глаза. Правда?
– Мы поступим гуманнее.
Как это, интересно? Может быть, яблоко на голову и арбалетный болт со ста шагов?
– Вы нам сами обо всем расскажете, полковник.
Ишь, размечтался!
– Расскажете-расскажете. Находясь в магическом трансе, человек, как правило, выкладывает все. Агделайда Краковская уже проходила через это. Теперь ваша очередь.
Ах вот на что делал ставку фриц! Сыворотка правды, замешанная на колдовском гипнозе.
– Кстати, ваших людей, полковник, мы тоже допросим таким же образом. Чтоб уж исключить любую ошибку…
Бурцев быстро глянул на дружинников. Ничего не изменилось. Вот только… Только правый рукав Джеймса Банда чуть встопорщился. Брави все же нарушил приказ! Взял тайком свой потайной кинжальчик. Ладно, за своевольство отчитаем позже. Если живы будем. Сейчас оно, своевольство это, на руку – Джеймса, в отличие от Бурцева, еще не обыскивали.
Остальные дружинники тоже отошли от первого шока, смотрят на воеводу, ожидают приказа. Слова. Полуслова. Взгляда. Полувзгляда.
– Когда мы доберемся до анкер-менша, шлюссель-башни нам уже не понадобятся, – продолжал разглагольствовать Зальцман. – И раскопки можно будет прекратить.
Два автоматчика – вот кто сейчас опасней всего. Если Джеймс со своим ножом тоже это понимает, значит, есть шанс.
– Шлюссель-башни останутся на месте, а…
Кнехты держали Бурцева за руки. Ноги были свободны.
Начали!
Он не крикнул. Просто кивнул, дозволяя дружине… Разрешая…
И начал сам.
Перекат. Захват ногой за шею. Первый кнехт, нелепо размахивая руками, валится на ближайшего автоматчика – того, что слева от Зальцмана. Резкий разворот, удар коленом в ухо – и второй кнехт распластался под повозкой.
А подрукавный ножичек Джеймса уже мелькнул в воздухе. И медленно-медленно оседает эсэсовец, что стоял от Зальцмана справа. Падает, хрипя, держась за шею. И – фонтан крови из перебитой артерии. И рукоять кинжала под ухом.
Другого автоматчика прижимает к земле Освальд. «Шмайсер» валяется в стороне. Пан яростно лупит фашиста с обоих рук. Вымещает злобу за…
– За усы! За усы! За усы! – брызжет слюной разъяренный шляхтич.
Бой на арсенальном дворе кипит вовсю.
Гаврила и Дмитрий, за неимением иного оружия, отмахиваются оглобельками. Джеймс и дядька Адам схватили орудийный банник и шомпол. Збыслав двумя руками швыряет тяжелые каменные ядра.
– Живыми! Живыми брать! – орет бригаденфюрер Зальцман.
А сам расстегивает кобуру. Что ж, стрелять ведь можно и не на поражение. Пулей ведь можно не только убить, но и ранить, обездвижить.
«Вальтер» – в руке эсэсовского магистра. А у Бурцева пистолета за пазухой нет. Зато под рукой – открытый короб с чесноком. И не случайно при первом взгляде на шипастого «ежика» у Бурцева возникла ассоциация с сюррикеном. Для метания на небольшое расстояние эта железная колючка вполне сгодится. Ничуть не хуже, чем ножик брави. Кувыркаясь, заточенная и увесистая «чесночина» полетела в цель. Целью было искаженное лицо эсэсовского бригаденфюрера.
Шип ударил в глаз. Эсэсовец взревел, бросил оружие, вскинул руки к лицу.
Бригаденфюрер голосил громко. Но о том, что противника непременно следует брать живьем, Томас Зальцман больше не кричал. Этим воспользовались.
– Готт мит унс! – проорали над самым ухом Бурцева.
И Бурцев едва успел откатиться от меча Фридриха фон Валленрода. Рубящий удар был страшен. Тяжелый клинок орденского маршала обрушился вниз, словно желая рассечь надвое повозку вместе с ненавистным врагом. Меч вошел глубоко в дерево. Застрял.
Прежде чем тевтон вырвал клинок из дощатого борта, Бурцев обхватил двумя руками стальной назатыльник маршальского шлема. И что было сил пригнул, вдавил, макнул рыцаря. Мордой в ящик с чесноком. Забрало на шлеме все еще было поднято. Ящик – открыт. Острые шипы торчали как гвозди.