– Мне наплевать, чего требовала ваша стратегия! – теперь уже поднялся Дигвил. – Ваши мертвяки захватили мою страну! Обратили её в кладбище!
– Чепуха, – выпрямился некромант. – Ты прошёл Некрополис насквозь. Много у нас таких «кладбищ»? Твою страну разорили не мы. Зомби, чтобы ты знал, не грабят, не насильничают и не убивают без приказа. Идеальные воины, если спросишь моё мнение. В Долье поработала Гниль, сенор Деррано. Можешь не верить мне, но своим-то глазам ты должен поверить? – Мастер перевёл дух. – Вот тебе моё последнее слово, сенор Деррано. Мы не нарушим данного обещания. Ты увидишь свою семью, убедишься, что она жива, здорова и в безопасности. Насколько, конечно, это вообще мыслимо по нынешним временам. Я отправлюсь с тобой, как и говорил. Ну и Гончие, истинный Мастер не может без них, своей надёжной стражи. Ты своими глазами увидишь Долье и Меодор. А в пути мы ещё поговорим. И, сдаётся мне, я смогу-таки убедить тебя помочь нам.
Дигвил промолчал. Он должен увидеть семью.
– Тогда не будем терять время. – Латариус выдохнул, ссутулился и как-то враз сделался старше. – Мне собираться недолго, Гончим и того меньше. Вот только дилижанс теперь потребуется чуть просторнее. А вообще… – Он вдруг сделал паузу. – Мне интересно будет послушать по пути про Алиедору. Как-никак она была твоей родственницей, благородный дон.
– Именно что была, – с тоской отвернулся Дигвил. – Как подумаю, что всё это началось из-за неё…
– В каком смысле «из-за неё»? – заинтересовался Мастер.
Дигвил пожал плечами.
– Она сбежала сразу после свадьбы. Мы пустились следом…
– Рассказывай, рассказывай, – кивнул Латариус. – Я слышал эту историю от самой Алиедоры, но хотелось бы узнать, так сказать, точку зрения другой стороны.
Дигвил рассказывал. Мастер слушал, время от времени кивая.
– Да, узнаю мою лучшую подопечную. Кстати, благородный дон, чтобы вы, – успокоившись, он вновь вернулся к формально-вежливому тону, – лучше понимали всю остроту момента… я покажу вам одного пленника. Взятого, как нетрудно догадаться, самой доньятой Алиедорой.
– Зачем, Мастер Латариус? И при чём тут какая-то «острота момента»?
– Алиедора захватила существо не из нашего мира, – без тени улыбки пояснил некрополисец. – Существо, изменённое Гнилью. Вы понимаете, что это значит, дон Дигвил? На другом Листе тоже орудует Гниль. И не просто орудует – но каким-то образом создаёт легионы своих слуг, готовых прорваться в другие миры, на другие, пока ещё здоровые – относительно здоровые! – Листья Мирового Древа. Я покажу его вам, благородный дон.
Дигвил пожал плечами. Всё равно, больше того, что уже сказано, он рассказать Мастерам не сможет.
Латариус вновь долго вёл его подземными коридорами. Дигвил шагал, отстранённо думая, что все тайные тюрьмы, по существу, ничем друг от друга не отличаются.
– Это здесь, – наконец остановился некрополисец.
Железная дверь вела не в крошечный каменный мешок, как мог подумать Дигвил, но в довольно-таки просторную камору, с большим, хоть и зарешеченным окном.
Поднявшееся навстречу им существо заставило Дигвила вздрогнуть. Нет, не оскаленной пастью или капающей ядовитой слюной – но полной, совершенной чуждостью всему, что знал и понимал молодой дон Деррано.
Три глаза уставились на рыцаря.
– Авви а? – проговорил тонкий голос, не поймёшь, то ли мужской, то ли женский.
– Андрогин, – сугубо научным тоном заметил Латариус. – Гниль избавила их от гендерных различий. Каждый из них способен к воспроизводству. Участия другой особи не требуется.
– Отвратительно, – содрогнулся Дигвил.
– Почему же? Весьма рационально. Мы считаем, что в нашем мире Гниль встретила достойный отпор. Быть может, Она позвала подмогу?
– А может, они просто бегут в ужасе из своего мира? – Дигвил не мог отделаться от мысли, что существо перед ним глубоко и совершенно несчастно, причём отнюдь не по причине неволи. – Просто бегут, сами не зная, что отравлены Гнилью?
– Такая гипотеза тоже не снята с повестки дня, – кивнул Мастер. – Но, чтобы доказать или опровергнуть что-либо, нам надо… ох, всё равно. Ты видишь теперь, благородный дон, что нельзя отмахиваться от той встречи? Быть может, это наш единственный шанс. Если Гниль атакует нас не только изнутри мира, но также и снаружи… не хватит сил ни у Навсиная, ни у нас. Даже если предположить, что Держава и Некрополис тотчас же помирятся и заключат союз. Ну так что, благородный дон Деррано? Сдаётся мне, мы с вами всё-таки сработаемся.
* * *
…Он, как всегда, был прав, этот наголо бритый Мастер в сером плаще. От столицы их везло настоящее чудовище на колёсах, влекомое аж восьмёркой тягунов. С собой Мастер Латариус взял не двух, не трёх – пятерых Гончих. Безмолвные, тонкие, словно стилеты, всегда готовые вонзиться в неприметную на первый взгляд щель доспеха; но Дигвил смотрел на них и думал, что одна Алиедора в ту короткую их встречу казалась куда опаснее и смертоноснее всей пятёрки, вместе взятой.
Мчалась за окнами осень. Спускался вечер. Всё ближе и ближе было Долье.
Над Смарагдом вставал новый день. Тёрн приободрился, повеселел, шагал, высоко подняв голову. Теперь их дорога лежала почти строго на запад, горы оставались по левую руку. Мудрых и прочей стражи не встречалось, ноори-земледельцев они успешно избегали. Алиедора даже перестала задавать дхуссу неприятные и неудобные вопросы – просто шагала, подставив лицо солнцу, неяркому и необжигающему в пору поздней осени даже здесь, на глубоком юге.
Ей легко молчалось. И легко смотрелось. После бесконечной тьмы подземелий Некрополиса, после страшной зимы вместе с варварами, после всего, случившегося с доньятой Венти, она шла по земле как бы самых жутких врагов и ничего не боялась. И не гадала: «А почему молчит дхусс?» Просто смотрела – на совершенно неправдоподобное, сказочное богатство этой земли. Её устроенность, приветливость, чистоту. Если это цена правления Мудрых…
…то кто помешает ей завести похожее в Некрополисе, когда она сделается его королевой?
Остров принял её? Или она сама приняла остров?
Проложить такие же дороги даже к самой последней деревушке. И сделать так, чтобы сами слова «последняя деревушка» больше ничего не значили.
– Алиедора! Алиедора, очнись!
– Опасности нет, Тёрн. Я бы почувствовала.
– Ты уверена? – Он указывал в сторону гор.
Она пожала плечами.
– Горы как горы. Твою знаменитую башню Затмений отсюда не видно. Что тут ещё скажешь?
– Там что-то затевается.
– О-о, дхусс, как же я люблю такие твои слова! «Что-то затевается»! Прекрасно! Великолепно! Точнее и не скажешь.
Дхусс не ответил на колкость. Стоял и смотрел на горы, такие красивые, покрытые зарослями почти до самых вершин, где серый камень лишь на чуть-чуть выныривал из густого зелёного покрывала.