Отец смотрел на меня и обалдевал. А я все сидела на коленях и чувствовала его здоровый член. И решила: была не была. Взяла член и резко опустилась на него.
О, вот это да!
У меня все текло и горело внутри. Классно было! Вдруг отец, сжимая зубы, прошептал: «Какая ты узкая и сладкая там, доченька! Главное, не в тебя».
Давай в меня, папа! Кончи в меня! Я хочу почувствовать, что это такое. И, как только я сказала это, он дернулся пару раз, покраснел. Ну и кончил. Так классно вообще было. Надо же, он такой, как бы это сказать, немолодой мужик, а еще хоть куда.
Когда я слезла с его колен, ноги меня не слушались.
«Что же теперь будем делать?» – виноватым голосом спросил он у меня.
«Я не против продолжить, папа», – ответила я.
«Все это очень плохо», – сказал он.
А мне было хорошо! Я вообще упрямая.
«Давай не будем сейчас сходить с ума, – сказала я. – Будет место, время, и ты меня еще раз, ну, это самое… Ты же хочешь сделать приятное дочке. Шарики и плюшевые мишки – это хорошо, но я уже взрослая. Мне взрослые подарки нужны, папочка!»
Тут отец неожиданно встал, вошел в гостиную, грохнулся на диван и вскоре захрапел. Я еще долго сидела рядом с ним, смотрела на него и любовалась. Пусть Регина не думает, что все так просто! Я вспоминала о том, как он трахал меня. И все было как в сказке.
Потом я посмотрела на часы и увидела, что опаздываю в этот идиотский институт. Но я не пошла туда, я решила пойти к Ольге. Конечно, я и не думала рассказывать ей обо всем. Скажу, что, мол, просто с новым мальчиком познакомилась. Хотя мне на самом деле хотелось рассказать об этом всем. Какая я на самом деле крутая и необычная. Меня же все называют не от мира сего. Вот я и постаралась – с самим отцом переспала. Пусть все подружки-девственницы-замухрышки лопнут от зависти».
Октябрьская запись на этом закончилась. Дальше шла запись, сделанная второго апреля, то есть за три дня до ее гибели.
«Сегодня у папы день рождения. Вчера он уехал на какое-то очень важное совещание и обещал вернуться сегодня после обеда.
Я решила устроить ему сюрприз – все-таки ему исполнилось пятьдесят лет. Такой сюрприз он устроил для меня, когда мне исполнилось десять лет: я пришла из школы, а вся моя комната была полна разноцветных воздушных шариков. Конечно, все это по-детски, но… Словом, мне так захотелось.
К тому же я должна ему показать, что больше между нами ничего такого не будет – у меня есть Николай, ну, и вообще… То, что было между нами, должно забыться навсегда. И в день рождения я решила напомнить о себе.
Но секретарши на месте не оказалось. Я пробралась в папин кабинет, повесила плакат «С днем рождения!» и стала надувать шарики.
Однако папа не приехал. Я была очень расстроена этим, чуть не плакала. Совсем выбитая из колеи, я вернулась домой. Хоть бы Николай, что ли, приехал поскорее! А то я себя чувствую такой одинокой!
И тут, блин, я вспомнила, как мы с отцом были последний раз. Как все-таки классно. С Николаем – это все не то. Он молодой и неопытный, и многого не умеет. Как же теперь все будет? В общем, у меня в голове все перепуталось к чертовой матери. Не знаю, может, вмазаться герой, полегчает?»
На этом записи в дневнике заканчивались. Это было вполне естественно, потому что через два дня Насти не стало.
Закрыв файл, Лариса вскочила с кресла и некоторое время возбужденно ходила по комнате Насти, ошарашенная тем, что прочитала в ее дневнике.
Итак, инцест из подозрений стал реальностью. Настя сама, собственноручно, можно сказать, в нем призналась в своем дневнике.
Честно говоря, несмотря на то, что против слов в файле не попрешь, этот факт не укладывался у Ларисы в голове. К тому же так все было описано – какой резкий контраст между Настей, которая представала в описаниях подруг и жениха, с той дрянью, что писала дневник. Воистину, другое «я». И какой-то стиль повествования очень пошлый, совсем не в традициях классиков мировой литературы, коими забиты Настины книжные полки. Примитивный язык, грубые физиологические подробности, и совсем нет описания эмоций, которые должны, по идее, возникнуть у девушки, вступившей в интимные отношения со своим отцом.
Впрочем, об этих ощущениях никогда никому узнать не суждено – Настя мертва.
Лариса внезапно попыталась поставить себя на ее место и представила своего отца. Вернее, не просто его, а весьма определенные отношения у нее с ним.
Холодок необъяснимого страха поселился внутри Ларисы, когда перед ее глазами проплыли эти воображаемые картины.
– Нет, это невозможно! – вслух выкрикнула она. – Я не могу! Нет!
У нее даже участилось дыхание, настолько это казалось противоестественным. Но, отдышавшись, она вспомнила про свой безоценочный подход. И мысленно себе возразила: «А может быть, у нее другое восприятие? Может быть, психика совсем по-другому устроена, и отец для нее – не отец, а прежде всего мужчина? Ведь говорил же Ромаев, что она жаловалась на непонимание подруг, настаивала на своей исключительности – мол, не такая, как все. Может быть, в конце концов, у нее были не все дома! Надо будет узнать, не стояла ли она на учете у психиатра».
Да, и еще – самые последние слова в дневнике свидетельствовали о том, что Настя все же была наркоманкой. Об этом там было сказано прямым текстом.
Лариса осознавала, что логика расследования неотвратимо ведет ее к персоне Владимира Петровича Карякина. Именно у него, а может быть, и у его пассии Регины, она сможет получить дополнительные сведения, которые, в свою очередь, могут стать новыми штрихами к портрету Насти.
Однако прежде чем идти к Карякину, Лариса решила проконсультироваться с психологом. Дело для нее было необычным – все-таки инцест, он не каждый день встречается. И она позвонила своему старому знакомому, психологу Анатолию Россошанскому.
Он заведовал кафедрой психологии в университете. Ему было за сорок, но производил он впечатление очень энергичного и живого человека. Встретил Ларису масленой улыбкой – психолог отличался неиссякаемым мужским интересом к любой мало-мальски симпатичной женщине.
Но сейчас Ларисе было все равно, какое впечатление она производит на Россошанского. Гораздо важнее было понять мотивы, которые толкнули фигурантов дела на инцест.
Анатолий внимательно выслушал Ларису и по ходу ее рассказа задал несколько уточняющих вопросов. Потом попросил показать файл, который Котова сбросила с компьютера Насти на свою дискету.
Психолог с живейшим интересом прочел текст. Было видно, что он очень заинтересовался этим феноменом. После того как Лариса дополнила текст Насти некоторыми своими уточнениями, он несколько раз кивнул ей, подумал и начал:
– Знаете, Лариса, инцест, конечно, редкое явление. Не очень распространенное. Но патологий на почве секса очень много, и все они чрезвычайно разнообразны. Так что я не удивляюсь. К тому же, как я понял, там не очень хорошая наследственность, – он кивнул на дискету, которая только что была вынута из компьютера.