— Просто-напросто, — убитым голосом согласился Саша. — Ты себе представляешь эту работенку?
— А что? Я не думаю, что у них наберется очень много детей.
— А то, что, следуя твоей логике, ребенок может родиться у кого угодно! И как угодно далеко!
— То есть?
— Ну, то есть: я, например, отправляюсь в путешествие. И встречаюсь там с любимой девушкой своего детства. Сплю с ней. — Саша почувствовал, что несмотря на лихость, с которой говорил, щеки его начали гореть. — Потом возвращаюсь и спокойно иду домой. А она через девять месяцев рожает ребенка. Хотя пять лет уже живет в Америке и не замужем.
— Почему в Америке? — удивилась Света.
— Для примера.
— А почему все-таки Америка для примера? — настаивала она.
Саша хотел сказать, что Америка подвернулась совершенно случайно, как пример удаленности, так сказать, объекта, но вместо этого сердито буркнул:
— Ну, что мне тебя, что ли, в пример приводить? Теперь уже покраснели оба.
— Я это к тому сказал, — быстро пояснил Саша, заполняя неловкую паузу, — что для того, чтобы проверить ВСЕХ, нам нужно КАЖДОМУ задать неприличный вопрос: не занимались ли вы во время своего путешествия любовью? И если да, то с кем? Имя? Фамилия? Адрес? Как ты себе это представляешь?
— Это абсолютно нереально, — согласилась Света. — А второй пункт нам никак не может помочь?
— Какой второй?
— Ну, этот… Что он рожден в горах. — Света вдруг порывисто соскочила с кровати. — У тебя есть бумага и ручка?
— Есть. Сейчас дам. А что ты хочешь?
— Я хочу записать все три пункта. Чтобы удобней было ориентироваться. — Света взяла у Саши блокнот и, став коленками на стул, стала писать:
— Так. Зачат в мире смутном. С этим ясно. Рожден в горах…
— Снежных, — подсказал Саша.
— Вот. Это уже интересней. Это, мне кажется, серьезная подсказка.
— Что ж нам, по-твоему, теперь нужно перебить всех младенцев, родившихся в горах? — съязвил Саша.
— Новый Ирод, — тихо произнесла Света.
— Что?
— Ирод, говорю. Ирод наоборот. Тот, настоящий, убивал младенцев, потому что искал новорожденного Христа. А мы с тобой ищем наоборот.
— Я и говорю — что их, всех убивать?
— А, кстати, Саш, на самом деле: когда дойдет до дела, что ты будешь делать с ребенком, если найдешь его? А? — Саша растерянно молчал. — Представь: вот он лежит перед тобой. Маленький, розовый, в пеленках, пузыри пускает. И тебе говорят: это Антихрист в облике человеческом. Что будешь делать?
Саша задумался. "Кажется, я зря все это затеваю. Потому что ответа на вот такой, прямо поставленный вопрос, не знаю".
— А, может, это и не ребенок вовсе? — предположил Саша, чувствуя, что говорит заведомую глупость.
— А, ну-ну, надейся больше. Я вот абсолютно уверена, что это окажется самый распрекрасный младенец с умилительными пальчиками и глазками, и попкой, и улыбкой.
— Окажется… Ты все-таки считаешь, его надо искать?
— Капитан Самойлов! Не узнаю вас! — укоризненно рявкнула Света и тут же сделала страшные глаза, потому что в стенку тут же последовало несколько глухих ударов. — Слушай, чего они у вас такие нервные?
— Они не нервные. Просто стенки тонкие, — объяснил Саша. — Ты все написала?
— Нет. Сейчас третье допишу. Живет… в жилище убогом. Это слишком размазано. Сейчас почти все живут в таких. В таком случае, антихристом запросто может оказаться соседский ребенок.
Саша испуганно посмотрел на стену, но тут же рассмеялся:
— Не-е, у них два первых пункта не выполнены.
— Два первых пункта, говоришь? — Света еще раз перечитала написанное. — Смешно, конечно, но…
— Что? — встрепенулся Саша.
— Именно два первых пункта полностью подходят к одной моей приятельнице. Жене, кстати, твоего любимого Юры Кашина.
— С какого перепуга он вдруг стал моим любимым Юрой? — пробурчал Саша.
— Ну, нелюбимого. Смотри: она точно ходила к Поплавскому, еще в прошлом году. А потом сразу залетела. Причем, как говорит наша гинекологаня Тамарка…
— Ваша… кто?
— Господи, да врач-гинеколог, что ты, маленький, что ли? Так вот она говорит, что Илонка залетела вопреки всем законам природы.
— Ну, а в горы она как попала? На лыжах, что ли, каталась да и родила?
— Нет. Она специально в Швейцарию рожать ездила. Сейчас это модно очень.
— Да-а, здорово сходится, как по писаному. — Саша вздохнул. — Но, как я понимаю, третий пункт все перечеркивает?
— Конечно. Юркина квартира на убогое жилище ну никак не тянет.
Они еще посидели. И постояли. И походили кругами по комнате. На столе лежал листок бумаги с тремя короткими строчками.
— Свет, по-моему, самое время вспомнить, что утро вечера мудренее, — сказал Саша, чувствуя, что еще немного, и у него из ушей пойдет пар от перенапряжения.
Но! Общага есть общага. Буквально через три минуты после Сашиных слов в дверь постучали.
— Сань, ты не спишь?
— Не сплю, не сплю, — отозвался Саша, приоткрывая дверь. — Но собираюсь. Чего тебе?
— Сань, — внутрь просунулся кругломорденький Тимофеев, похожий на суслика, — ты телевизор смотришь?
— Нет, не смотрю.
— Слу-ушай, — заканючил Тимофеев, — у меня мать приехала, она рано спать ложится…
— Дальше что?
— Са-ань, дай "Дорожный патруль" посмотреть. Я уже так привык — не засну никак, пока всяких ужасов не посмотрю. Са-ань, а?
Саша обернулся и вопросительно посмотрел на Свету. Она кивнула.
— Проходи, — Саша отошел, пропуская Тимофеева.
— Вот спасибо! Вот удружил! — запричитал тот, входя. Но тут же увидел Свету и замер с открытым ртом. Вовка Тимофеев был известным на всю общагу авторитетом в области красивых девушек. Очень и очень среднего роста, смешной и щекастый, с молоденькой лысинкой, Тимофеев, однако, обладал незаурядными способностями по части кружения женских голов. Поэтому, если вы увидели на улице Тимофеева, идущего без симпатичной девушки, это может означать, что ему только что вырвали все передние зубы или он болен гриппом с высокой температурой.
— Владимир, — солидным голосом представился он Свете и тут же умудрился каким-то образом поцеловать ей руку, сесть рядом и даже завернуть замысловатый комплимент.
— Ты зачем пришел, Казакова? Телевизор включай, — напомнил Саша. — Чай будешь?
— Нет, нет, я чай на ночь не пью! Он возбуждает, — важно сообщил Тимофеев, усаживаясь так, чтобы видеть и телевизор, и Свету.