— Смотри! — закричала Тимянна, находясь еще в конце коридора, — это от того темненького офицера из Ночной стражи! Мы сегодня утром в ресторацию ходили, представляешь!
Янка была счастлива и готова делиться подробностями своего счастья со всем миром, а я…
— У меня тоже было свидание, — едва не рыдая, сказала я, — в лесу… с умертвиями!
Все вокруг рассмеялись, решив, что это шутка, а я ушла в комнату.
* * *
Вечер про шел тоскливо. Мы все собрались в столовой женского общежития, несколько адепток пели, потом решили попеть преподавательницы. Там, в кругу своих, я узнала, что планы на вечер были у многих, но в четыре часа по «зову» было объявлено, что всем адептам и преподавателям необходимо быть в академии до пяти вечера. В связи с чем были предприняты такие жесткие меры, никто не знал, но ходили слухи, что город захлестнула волна непонятных убийств.
Ужасно тоскливый вечер!
Просидев так до восьми, я вернулась в свои комнаты. Ушла из столовки одна из первых, по пути заскочив в библиотеку и взяв «Большой имперский свод проклятий».
И после быстрого душа я устроилась на постели, решив посвятить время занимательному чтиву. Для начала нашла информацию про проклятие «Берсерк», после призадумалась, уделив внимание одному странному пояснению в конце статьи: «Влияет на ауру проклинающего». Это несколько напрягло, так как проклятие «Поцелуй смерти» тоже не совсем безвредно. Их обычно и не берут в расчет, потому как подобные проклятия и для проклинающего небезопасны. И возникает вопрос — неужели тот, кто столь неосмотрительно разбрасывался ими, не осознавал, что и свою жизнь портит… Или не портит? И тут я заинтересовалась таким моментом: насколько сильной должна быть аура, чтобы произнесение проклятий не наносило вреда? Справочник никакой информации по данному поводу не давал, зато я точно знала, кто может располагать подобными сведениями — магистр Тесме! Вот только в мужское общежитие меня никто не пустит, и значит, придется ждать до утра!
Неожиданно в дверь постучали. Посмотрев на часы, выяснила, что уже полночь… Поздновато для визитов.
В дверь постучали снова, настойчиво.
— Войдите, — невольно сказала я.
Дверь распахнулась.
Вошел лорд-директор, остановился у дверей и приказал:
— Будьте так любезны, адептка Риате, наденьте халат и выйдите в гостиную.
Только после этого я поняла, что сижу на постели с голыми ногами и в одной ночной рубашке. Покрасневшая от смущения, я слезла с кровати, надела халат и вышла.
Лорд ожидал меня, стоя у окна и гипнотизируя черное стекло неприязненным взглядом. Стоило мне появиться, как лорд-директор глухо приказал:
— Сядьте.
Чуть не села на пол, но так как это мы уже проходили, я таки добрела до дивана и опустилась на самый краешек.
— Ноги тоже, вы же босиком.
Да, про тапочки я забыла. Забралась на диван с ногами, натянула халат так, чтобы все это прикрыть, испуганно взглянула на магистра. Лорд Тьер на меня не смотрел, все так же сурово глядя в окно.
А потом он сказал:
— Никаких частных расследований с дроу. Никакой работы по выходным в таверне «Зуб дракона». Покидать территорию академии можете только в сопровождении леди Верис либо в момент практических занятий. Все.
Что-то, укоренившееся очень глубоко внутри, требовало, чтобы я промолчала. Требовало этого настойчиво, но я, наверное, изменилась. И потому попробовала возразить:
— Простите, лорд-директор, но выходные дни являются временем, которым адепты распоряжаются по собственному усмотрению…
Магистр медленно повернулся от окна ко мне. Медленно, жутковато как-то и пугающе. И промолчать бы мне, но:
— Но я же права!
Шаг. Ко мне. Я сжалась на диване и все равно не смолчала:
— Другим адепткам вы подобных требований не выдвигаете!
Еще шаг, с каменным, словно застывшим лицом, и только глаза сверкают.
Я совсем сжалась, страшно так, а как вспомню, что лорд-директор еще и Бессмертный… Но тут вспомнилось, что мы на след того самого убийцы напали, и я выпалила на одном дыхании:
— Вы не имеете права мне запрещать встречаться с офицером Ночной стражи! Это моя личная жизнь, и на выходных я вполне могу ходить на свидания!
Лорд Тьер остановился. Мерцание черных глаз вдруг погасло, заполняясь беспросветной тьмой, а в следующую секунду я услышала:
— Мне устроить вам насыщенную личную жизнь?
Насыщенной моя жизнь стала, едва я проклятие произнесла. Но говорить это лорду-директору я побоялась и потому промолчала, опустив голову и старательно разглядывая рисунок на халате.
— Что же вы молчите? — насмешливо поинтересовался магистр. — Или молчанием вы выражаете свое согласие?
— Нет, — поспешно ответила я, все также не поднимая головы.
— Ну почему же сразу «нет», Дэя? — Тон лорда Тьера стал язвительным, но уже в следующее мгновение он почти прорычал: — Почему только мне вы всегда говорите безоговорочное «нет»?!
Взметнулось адово пламя.
Когда огонь погас, лорда Тьера в гостиной уже не было.
А я еще долго сидела все также на диване, обнимая колени руками и грустно глядя на пол. Потом с трудом поднялась и отправилась спать, ничего другого мне не оставалось.
Но стоило войти в спальню, как легкое мерцание ознаменовало появление Дары. Причем возрожденный дух смерти, схватив меня за руку, стремительно втащила в спальню и закрыла дверь. А после как зашипела:
— У тебя совесть есть, адептка?
При чем тут моя совесть? Но я рта раскрыть не успела, как дух смерти обрушила новые обвинения:
— Тебе Верис открыто сказала не покидать пределов академии, а ты? Да ты хоть понимаешь, что Тьер весь город перевернул, разыскивая тебя бессовестную? Он ночь не спал и утром едва лег, а тут выяснилось, что ты просто ушла, проигнорировав предупреждение! Ты… ты… — Глаза духа смерти вспыхнули ярче, и она прорычала не хуже магистра. — Хотя бы честно скажи ему, что никаких чувств к стражу не испытываешь! Хотя бы на это ты способна?
И она испарилась.
Тоскливо смотрю на постель и понимаю, что если вот так вот лягу, до утра точно не усну… опять. Решила последовать совету духа смерти и торопливо натянула чулки, платье, обулась, накинула пальто с символикой академии и направилась к выходу.
Но стоило мне подойти к зеркалу, чтобы поправить воротник, как… вспыхнуло адово пламя! В следующую секунду меня поглотил огненный вихрь, а едва оно утихло, как выяснилось, что я нахожусь в малой гостиной дома лорда-директора. Сам он с бутылкой вина сидел перед камином, и в свете пламени его искривленное яростью лицо выглядело более чем пугающим.