(Об этом он, конечно, не упоминал: если он и знал о Каз, то молчал.) Но то, что он говорил и что предложил мне, звучало искренне. И когда он сказал, чего хочет взамен — я думал, он попросит меня вычерпать океан чайной ложкой, — его желание оказалось удивительно простым. По-дурацки простым.
— И это все, что ты хочешь? Я просто должен найти парня и сказать ему это?
— Я хочу, чтобы ты нашел кое-кого в Аду, Бобби. Это не так уж просто.
— Но все же…
Я покачал головой. Без вопросов не обойтись, именно вопросы помогут мне выжить, но из-за слишком большого количества вопросов я могу упустить этот шанс. Конечно, каждая частичка моего инстинкта самосохранения кричала «это ловушка!», но разве может такое быть? В смысле, если остальные верховные ангелы знали обо мне столько же, сколько Темюэль, они давно могли повесить и меня, и весь мормонский хор «Табернакл». Но нет, Мул утверждал, что в этом замешан только он один, и на тот момент это было единственное достоверное объяснение.
— Расскажи мне, как ты узнал, — спросил я. — Про Ад.
Потом до меня дошло.
— Конечно, мой телефон. Клэренс говорил, что он поставил на него прослушку, когда выслеживал Сэма. Жучок все еще там.
Темюэль покачал головой, но не отверг мою версию.
— Надеюсь, ты единственный в Рае, кто знает об этом.
— Только я знаю, Бобби. На данный момент. Но я не могу гарантировать, что тебе это спустят с рук.
Мы поговорили еще немного, и он рассказал мне остальные детали дела — вы тоже скоро их узнаете, но не сейчас, а потом он встал, и наша милая беседа у Ракеты Джуда, видимо, подошла к концу. Когда мы шли назад через площадь, я уже не держал пистолет в руке, но все равно чувствовал себя не в большей безопасности, чем по дороге сюда. Было ясно, что я вляпался во что-то крупное и серьезное, с чем я не справлюсь без посторонней помощи, и единственный, кто кидает мне спасательный круг — это мой босс, который в любой момент может размазать меня в неопознанное ангельское пятно второго класса.
Сумрак почти перешел в ночь. Улицы были безлюдными, но по дороге ехало много машин: задержавшиеся работники возвращались домой, а все остальные спешили в кино или в ресторан. Накрапывал легкий дождь, украсивший мое пальто маленькими каплями и намочивший мое лицо.
Когда мы дошли до конца Мэйн-стрит, из-за мусорных контейнеров появилась угловатая тень и подобралась к нам. Было темно, фонари не горели, но я точно знал, кому принадлежало это гибкое крадущееся тело.
— Оно очень ловкое, — сказал «улыбающийся убийца». — Такое умное. Оно ждет и ждет.
— Вот черт.
Я нащупал пистолет и вынул его из кармана. Темюэль смотрел на костлявую тень. Мой босс выглядел напуганным, и как раз таким я не хотел его сейчас видеть.
— Стой на месте, — сказал я существу с длинным лезвием, стараясь привнести в свой голос нотки уверенности и повеления. — Я не хочу стрелять, я хочу поговорить с тобой, но если ты сделаешь еще один шаг, я разнесу тебя на мелкие кусочки.
— Я не могу оставаться здесь, — спешно проговорил Темюэль. — Я не могу рисковать…
И он исчез, просто исчез, как будто не стоял только что рядом со мной. Когда я с удивлением повернулся секунду спустя, убийца с выпирающей челюстью и четырехгранным лезвием, зажатым в руке, наступал на меня — тонкая тень с возбужденным взглядом сумасшедшего ребенка.
Теперь пистолет уже был у меня в руке. Теперь я стрелял серебром. Вряд ли он собирался обсуждать свою месть или рассказывать, кто нанял его, так что я прицелился и начал жать на курок. Три пули прошли насквозь.
Я имею в виду буквально насквозь: пистолет щелкнул, и через эти огромные дыры от серебряных пуль был виден свет от фонарей в конце аллеи; этот сумасшедший подонок сиял, будто звезда. Потом отверстия исчезли — может, я стал под другим углом, — и «улыбающийся убийца» вдруг залез боком на стену, держась за нее двумя ногами и одной рукой, как прилипшая муха. Оттуда он бросился на меня, нацелив свою длинную острую штуковину прямо мне в лицо.
Я увернулся. Он не попал в меня, но его нож прорвал мне воротник. Так он пытался убить меня или только обезвредить? И какого черта три серебряные пули прошли сквозь него, ни на секунду не остановив подонка?
Я постарался изо всех сил, чтобы повернуться и, перекатившись, снова встать на ноги. В темноте теней было трудно сфокусировать взгляд на моем враге. На мгновение я подумал, что он исчез, но потом увидел, как он готовится к прыжку, сползая вниз по стене, как паук. Что за чертовщина? Во что его превратили мои враги? Ему было плевать на гравитацию — как будто ее не существовало. Как будто я на матче в клетке дерусь против М. К. Эшера. [21]
Я не собирался тратить еще больше патронов, пока у меня не появится возможность выстрелить ему прямо в голову с близкого расстояния. В рукаве у меня еще оставалась дубинка, но в прошлый раз она оказалась не самым полезным оружием, так что я снял крышку с ближайшего мусорного бака и повернулся именно в тот момент, когда «улыбающийся убийца» снова прыгнул на стену и бросился на меня. Я смог поднять крышку, но его штык пронзил ее, как шариковая ручка прорывает тонкую бумагу, и его острие оказалось буквально в паре сантиметров от моего правого глаза. Я еще сильнее вцепился в крышку, стараясь изо всех сил выбить рукоятку четырехконечного ножа из его хватки. У меня не особо получилось, но ему пришлось поменять положение, так что я смог перекатиться назад вместе с ним, сжимая его, пока не услышал, как голова «улыбающегося убийцы» ударилась об асфальт. Мне понравился этот звук. Я почувствовал всплеск адреналина, и на этот раз его спутником не было чувство страха.
Когда дело касалось выносливости, этот ублюдок точно бы меня обошел, так что я набросился на него со всей мочи, как нападающий в регби, отбиваясь крышкой и отправляя его в лежачее положение, когда он попытался подняться. Когда он снова уперся спиной в асфальт, я забрался сверху и начал бить крышкой по его лицу изо всех сил. Ударив его по меньшей мере раз десять, я отбросил крышку в сторону — его лезвие так и осталось торчать в ней — и продолжил избивать его кулаками и куском подвернувшегося под руку бетона. Я стер костяшки пальцев в кровь, снова и снова разбивая голову «улыбающегося убийцы» об асфальт — этот звук был таким громким, что даже отзывался эхом по узкой улице. Он пытался выбраться, но не мог. Я пнул его по животу, затем встал и продолжил бить. Я услышал сирены — кто-то наконец вызвал полицию.
В какой-то момент уже невозможно все объяснить. Все перед глазами застилала красная пелена, как это случалось с могучими викингами. Все вышло наружу — все случившееся со мной, вся боль, разъевшая меня, разочарование, ярость, весь мой страх. Я избивал это жуткое существо, пока не размозжил все его кости — клянусь вам. Я размозжил его голову. В воздухе витала кровь. Я избивал это безвольное существо, которое раньше было «улыбающимся убийцей», пока под моими ударами его тело не стало дергаться, как порванный воздушный змей. Затем я отступил назад и сполз вниз по стене меж двух мусорных баков, мое дыхание было тяжелым и хриплым; я старался не заплакать. Даже после всего, что сделал, я чувствовал себя жертвой тюремного изнасилования.