— Дима… Стой, где стоишь, — вдруг раздался мягкий голос Вита, и первой моей реакцией было снова схватиться за нож.
— Болван, не шевелись! — повысил он голос.
Послышалось угрожающее шипение.
В следующее мгновенье что-то крупное и черное мелькнуло в траве у бревна. Правую руку раскаленной стрелой пронзила боль. В глазах потемнело.
Огромная иссиня-черная змея, лениво извиваясь живой лентой, скрылась в траве. Я оторопело смотрел на деревенеющую ладонь, которая распухала буквально на глазах. Между большим и указательным пальцем зловеще багровели две крошечные точечки, на одной из них выступила капелька крови.
Вит, побледнев, смотрел на меня.
— Похоже на кавказскую гадюку, — медленно выговорил он.
Перед глазами все плыло, я набрал в легкие воздуха, сжав зубы до ломоты.
— Кажется, в таких случаях нужно разрезать место укуса, — произнес Вит, но я покачал головой:
— Нет. Я не бездонная бочка с кровью.
Вит уже пришел в себя и шагнул ко мне.
— Я же говорил тебе, стой на месте. А ты небось решил, что я тебя кончить решил? Никакой фантазии у тебя, Дмитрий, — говорил он, осматривая ранку. — Ладно, не паникуй. От укуса гадюки редко кто коньки отбрасывал, и ты не первый и не последний.
Я выругался и спросил:
— А если это была не гадюка? Тут водятся другие ядовитые змеи?
Боль пульсировала, как маленькое отравленное солнце, засевшее глубоко в теле. Вит с безучастным выражением лица пожал плечами:
— Я откуда знаю? Я всего лишь консультант по ипотеке, Димон, а не зоолог.
Рука продолжала опухать, красные пятна распространились по пальцам и неумолимо ползли выше по запястью. Сердце колотилось, как игла в швейной машинке, закружилась голова. Захотелось пить.
— Пошли. Пока мне не стало совсем хреново, — процедил я сквозь зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать.
Вит бесстрастно наблюдал за моей борьбой с болью, затем сказал:
— Ты, конечно, извини за мой цинизм, но, глядя на тебя, так и подмывает сесть за написание трактата об искусстве выживания. И почему только с тобой всякие беды происходят? То в аварию попал, то в болото залез. Теперь вот змея.
— Заткнись. Пошли, — устало повторил я. — Помоги мне его взвалить на плечо.
Бревно показалось мне чудовищно тяжелым. Я шел словно во сне, пыхтел и ругался, рука постепенно немела, запястье тупо ныло. Реплика Вита насчет змеи снова и снова повторялась у меня в голове, как строка песни на старой заигранной пластинке.
Вит болтал, не умолкая, о всякой чепухе и вдруг остановился.
— Ну, чего встал? Вит, я скоро свалюсь, так что поторопись, — раздраженно сказал я. В боку начало покалывать.
— Оно где-то здесь, — глухо проговорил он, не оборачиваясь, и я почувствовал, как панический страх волнами исходит от него.
— Ты что-то заметил? — Несмотря на непрекращающуюся боль, страх и меня заключил в свои стальные объятия.
— У меня это внутри, — тихим голосом произнес Вит и двинулся дальше.
Вскоре мы оказались на знакомой узкой тропинке и замедлили шаг. Одно неверное движение — и кто-то из нас полетит вниз, увлекая за собой другого. Вот мы повернули, показалась Ольга, а рядом с ней… Я ощутил, как бревно дрогнуло у меня в руках.
— Диана?! — воскликнул хрипло Вит. Забыв о том, что я тоже держу это проклятое бревно, он выпустил свой конец из рук и кинулся вперед.
— Что с ней? — рявкнул Виталик, упав перед ней на колени.
Ольга ничего не ответила, только неопределенно покачала головой. Я терпеливо ждал, стоя рядом с бревном. От меня не ускользнуло, с каким затаенным страхом Вит разглядывал Ди, которая, по-видимому, находилась в полубессознательном состоянии. Она что-то сказала, но я не расслышал.
— Где тебя носило? — грубо спросил Вит.
Ди закрыла глаза, и тут Вит сделал то, за что мне захотелось его убить — влепил ей пощечину. Ди сразу открыла глаза.
— Ты что делаешь? — заорал я, бросаясь к ним. Ольга молча подняла ружье и сказала:
— Дима, не лезь. А ты слушай, Виталий. Еще раз пальцем тронешь кого-то из нас, я вышибу тебе мозги.
Вит выпрямился и недоверчиво покосился на Ольгу.
— Ты не сделаешь этого.
— Хочешь проверить? — мягко спросила Ольга.
Я не проронил ни слова, только тяжело дышал. Что с нами происходит, во имя всего святого?!
— Она болталась черт-те где почти сутки. Где она была? С кем? Она нас бросила! А вы тут стоите с идиотскими рожами и рассуждаете о какой-то чепухе?! — крикнул Вит.
Он переступил своими пыльными ботинками, и я понял, что он боролся с искушением пнуть Ди, но все же поборол себя. Тем временем Диана села, и на лице Вита промелькнуло испуганно-растерянное выражение. Странный огонек вспыхнул в его глазах и тут же погас.
Ольга спросила, что у меня с рукой, и я рассказал ей про змею. Она заявила, что если у меня нет аллергии, то все обойдется и рука пройдет сама собой. Я ответил, что мне, по большому счету, плевать, главное — чтобы рука не подвела, когда мы будем перебираться через ущелье.
Остатками веревки Виталий связал бревна между собой, предварительно вырубив вокруг бревен опоясывающие каналы в форме кольца, чтобы веревка не скользила. Когда веревка закончилась, я порвал на лоскуты свою рубашку. Слабая замена веревки, но выбирать не приходилось.
Когда все было готово, я с усилием поднялся. Самочувствие было препоганым, к боли в руке прибавились жар и тошнота.
Вит ловко перекидал на другую сторону наши рюкзаки. Он снова был прежним Витом, которого я всегда знал и любил.
— Димон, помоги мне. Теперь нужно поднять наш мост и уронить его на другую сторону. Вот и все дела. Если промахнемся и он упадет в овраг — нам крышка, потому что до темноты сделать второй мы никак не успеем. Да и ты не в лучшей форме, — он окинул меня оценивающим взглядом.
Наш импровизированный мост лег на другую сторону скалы как нельзя удачней. Взметнув облачко серой пыли, связанные бревна утонули в осколках сланца.
— Кто первый? — спросил я.
Наступило молчание.
* * *
День догорал, оставляя после себя бежавший в укрытие толщи земли зной и угрюмо-насмешливую оранжевую полоску на одноцветном горизонте.
— Дима, мне кажется, Диана не выдержит, — кусая губы, Ольга измученно улыбнулась. — Да и насчет себя я не уверена.
— Не уверена — значит, грохнешься, — глубокомысленно изрек Виталий. — Я полезу первым. Стропов последний. — Он обвел всех глазами, и его настороженный взгляд остановился на Ди.
Она была на последнем издыхании, зрачки ее невидяще уставились в одну точку, рот приоткрылся, из него вывалился серый язык. Глядя на это зрелище, я подумал про дохлую змею, вывалившуюся из пещеры. Каждый вздох сопровождался глухим хрипом. От нее исходил тяжелый запах грязи и мочи. Признаться, я вообще не понимал, как она до сих пор не умерла.