Вит окинул меня подозрительным взглядом, проверяя, не издеваюсь ли я над ним, но я невозмутимо смотрел на него.
— Кроме того, ты же знаешь, если мне что-либо припрет, никто меня не остановит. А может, Клим плохо уговаривал, — закончил он и снова принялся рубить.
Я оторвал от своей рубашки лоскут и обмотал им саднящую ладонь.
— А теперь, — продолжил Вит чужим голосом, — я чувствую, что дьявол не просто дышит мне в задницу, а уже ползет по канализационным трубам, которые ведут к моему насосу.
Я криво усмехнулся.
Вскоре ствол затрещал. Мы налегли плечом, толкнули, и сосна завалилась на кусты иглицы. Я начал обрубать ветки.
— Я думаю, нужно связать оба дерева. Так будет прочней, — с видом знающего человека сказал Вит. Я ничего не ответил.
— Как ты думаешь, мы успеем дойти до темноты? — с легкой дрожью в голосе спросил парень, но я видел, как он боится. — Нужно успеть… Нам лучше успеть дойти до темноты.
— Ну давай, говори, — подбодрил я Вита.
— Ты о чем? — на его осунувшемся лице появилось выражение фальшивого недоумения, глаза испуганно забегали.
— Вит, не валяй дурака. Ты можешь обмануть Ди, но не меня, я знаю тебя с детства. Что-то беспокоит тебя, но ты боишься поделиться этим с нами.
Вит как-то весь обмяк.
— Если ты такой проницательный, то, наверное, знаешь, о чем речь, — выдавил он.
— Знаю. — Я вперил в него взгляд. — Что ты видел в лесу? В кого ты стрелял?
Вит вздрогнул, зрачки его расширились.
— Я не… Никого не видел, — пробормотал он, не глядя в мою сторону.
Я подошел и взял его за подбородок. Со стороны это, видимо, смотрелось комично, учитывая нашу разницу в росте. На меня пахнуло немытым телом и чем-то еще. Запахом смертельного ужаса.
Я взглянул в глаза Виту и отпустил его подбородок. Губы парня дрожали. В эту минуту он был похож на перепуганного ребенка. Вит отвернулся.
— Ладно, хрен с тобой. Пошли, мы и так много времени потеряли… Хватайся за брев…
— Я видел ее… — вдруг раздался его глухой голос.
Я содрогнулся, хотя внутри был давно готов к этому ответу.
— Я услышал хруст веток, но решил пока не звать тебя. Когда я подошел ближе, хруст прекратился, и я уже думал, что мне показалось, как вдруг я услышал какие-то звуки. — Вит говорил с большим трудом, слова будто выплескивались из него. — Будто… будто кто-то жадно чавкал.
Он потер щетину.
— Когда я посветил фонарем, то увидел две фигуры. Одну из них потом увидел ты — это оказалась Ира. Но тогда я лишь подозревал об этом. А вторая… — Вит понизил голос и втянул голову в плечи. — Вторая постепенно исчезала. Мне показалось… — Вит дернул головой, словно пытаясь избавиться от какой-то назойливой мысли. — Нет, я не уверен…
— Ну же? — У меня снова пересохло в горле, и я с нетерпением ждал ответа, словно от того, что скажет Вит, зависела вся судьба (а почему бы и нет?) человечества. Я чувствовал, что, если он промолчит, нервы мои окончательно сдадут и я снова наброшусь на него с кулаками.
Вит закрыл глаза и через мгновенье открыл их. Взгляд был чистым и осмысленным.
— Я видел, как вторая фигура уходила в лес. Но слово «уходила» здесь не совсем удачно. Оно скорее ползло, как-то странно перекатываясь из стороны в сторону, как хромые инвалиды. — Голос Вита понизился до шепота. — Я лишь успел заметить что-то темное, горбатое… Тогда я чуть не обмочился от страха, но все же нашел в себе силы выстрелить. Не уверен, попал ли я в нее, но мне кажется, пули такую тварь не берут.
Вит замолчал.
— Сразу два бревна нам не унести. Придется таскать по одному, — произнес я.
— Ты мне не веришь? — почти провизжал Вит.
Я пожал плечами, надеясь, что у меня это получится так же, как это делает он.
— Думаю, что верю.
— Димон?
Я взглянул на Виталия.
— Я хочу извиниться перед тобой.
— За что? — Меня стал разбирать смех.
Он непонимающе уставился на меня.
— За Диану, — выдавил он наконец.
Я начал смеяться, чувствуя, как у меня в животе начинаются колики. «Черт возьми, он такой смешной, этот Вит! Умора! Сначала он трахает мою бабу, пока я драю сортиры в армии, потом везет нас к дьяволу в задницу, где вылезшая из болота тварь пожирает нас, как попкорн, ломает мне нос, а теперь извиняется! Нет, право, это действительно очень весело!»
— Означает ли это, что ты принимаешь мои извинения? — бесцветным голосом проговорил Вит.
Я замолчал и серьезно посмотрел на него.
— А оно тебе нужно? — тихо спросил я, и Вит отвел взгляд.
Когда мы принесли первое бревно, все оставалось так, словно мы и не уходили, — Ольга стояла на краю обрыва и провожала медленно опускающееся к горизонту алевшее солнце. На ее застывшем лице блуждала странная улыбка, довольно неприятная улыбка, и я с трудом поборол в себе вспыхнувшую неприязнь к девушке. Сам, наверное, тоже хорош.
Никто из нас не проронил ни слова.
«Это, конечно же, хорошо, но как в нашем нынешнем состоянии мы сможем перебраться по бревнам на другую сторону?» — мелькнула у меня мысль.
* * *
Ольга поежилась. С моря дул холодный ветер, и она посмотрела на рюкзак, в котором лежала ее куртка. Девушка подошла к вещам и вдруг застыла в оцепенении. Где-то за спиной, там, где начинается кустарник, послышался кашель. Но ребята ушли в другую сторону, и этот кашель не мог принадлежать кому-либо из них. Она не двигалась с места, прислушиваясь, но все было тихо. Взгляд Ольги упал на ружье, и она взяла его в руки. Дима показывал, как им пользоваться, и она сможет постоять за себя.
Девушка взвела курки и вдруг услышала долгий вздох, после чего в кустах что-то зашуршало. Ольга подняла ружье и тут же с изумлением опустила его. От кустов отделилась бесформенная фигура, показавшаяся ей странно знакомой, которая быстро ползла к ней. Это была… Это была Диана! И… не Диана. Она подползла ближе. Высохшее лицо, фиолетовые мешки под глазами, рот втянут, губы обметаны, кожа цвета старого пергамента. Глаза — две тающие мутные льдинки, сочащиеся гноем, но больше всего Ольгу поразили волосы подруги. Сквозь ее некогда восхитительные пышные волосы, теперь свисающие безобразными космами, явственно пробивались седые пряди.
— Наконец-то, — прохрипела Диана, продолжая ползти к ней на коленях.
Ольга отложила ружье и шагнула навстречу Ди.
— Диана! Ты… где ты была? — только и смогла выговорить Ольга. — Ты ранена?!
Она увидела, что от одежды Ди остались одни лохмотья, одной кроссовки не было, колени и ладони кровоточили. Неужели весь путь она проделала на четвереньках?!