– Здравствуй и ты, уважаемый! Вот ты и удостоился великого мига! Теперь ты сможешь с гордостью рассказывать, что видел мага ШаррКана. А теперь присядь и отдохни. Здесь в холодке есть местечко для спокойствия и возвышенных размышлений.

К невероятному удивлению посланников магараджи, проводник послушно присел у стены жилища, прислонился к ней спиной и устало закрыл глаза.

– Это честный и уважаемый человек. Но для него еще не пришло время припадать к истинным чудесам. А сейчас ему приснится удивительный сон, которого вполне хватит на долгие и подробные рассказы у камелька бесконечными зимними вечерами. Вы же, гости, войдите в мои покои. Наш разговор будет небыстрым, а вам понадобятся все силы, дабы понять истины, которые вам сможет подарить Наг-повелитель.

Путники вслед за магом ШаррКаном вошли в его лачугу. Но нет, лачугой эти стены выглядели только снаружи. Попав внутрь, гость прорицателя оказывался в каменных чертогах, где соседствовали науки и красота. Слева уходили в недра скалы несколько залов, соединенных высокими арками. Тяжелые столы со свитками, прозрачные сосуды, в которых кипели таинственные жидкости. На треножнике стояла высокая клетка, а в ней пела сверкающая оперением дивная птица. Покои справа располагали к размышлениям и отдыху. Туда и привел гостей маг ШаррКан.

– Пригубите же ароматного чая, мои гости. И поведайте мне все, что привело вас сюда, от первого слова до последнего. Постарайтесь при этом не думать о том, что я могу знать, а чего знать не могу. Иногда я знаю лишь то, что видят мои глаза, а иногда – все то, что рассказывает мое сердце.

Рассказ начал Рахман. Но что мог рассказать толмач о недомогании магараджи кроме того, что позволил ему узнать сам повелитель? И тогда историю продолжил Сейид. О да, лекарь мог поведать куда больше, но лицо прорицателя по-прежнему оставалось недовольным.

Тьма уже давно должна была опуститься на мир и на жилище ШаррКана. Но в покоях по-прежнему было светло.

– Увы, мои гости, в вашем рассказе мне чего-то недостает. И, боюсь, вам придется повторить все, что вы знаете еще раз. Но прошу, не удивляйтесь и не пугайтесь того, что предстанет вашему взору. Ибо мне одному не разрешить вашей загадки. И придется просить помощи у Нага-повелителя. А его появление иногда убивает жаждущих истины. А потому укрепитесь духом.

– Ты уговариваешь нас не трусить, прорицатель, так, словно мы малые дети, а не суровые воины, видевшие в своей жизни немало страшного.

– О да, Тор-воин, вы видели в жизни немало. Но чудо, что сейчас явится вашему взору, боюсь, потрясет вас куда сильнее, чем все ужасы сражений.

Макама тринадцатая
(Да прославится в веках имя того, кто найдет в себе силы сопротивляться проискам Иблиса Проклятого)

Прорицатель шагнул в глубину покоев по левую руку. Он провел ладонью по стене, часть ее со скрипом отделилась, и в покои скользнуло темно-золотое тело гигантской змеи. Это было настоящее чудовище – самое малое трех локтей толщиной и во множество локтей длиной.

Плоская голова на сильной шее поднялась высоко над полом, и остановилась на одном уровне с головой прорицателя. ШаррКан поклонился чудовищу и проговорил нежно и почтительно:

– Согласишься ли ты помочь этим людям, брат мой?

Голос, что раздался в ответ, поразил бы даже закаленного воина. Это был глас самого спокойствия. А появление этого удивительного мага-змея навсегда вселило в сердце Рахмана преклонение перед величием Природы и многообразием ее тайн.

– О да, мой добрый брат. Я соглашусь помочь этим людям. Ибо ими движет долг, а их властелин и в самом деле нездоров. Об этом сейчас не знают во владениях магараджи лишь люди, ибо всем остальным – от пичужки до муравья – сие прекрасно известно. Рассказывайте же, достойные посланники, свою историю.

И вновь начал повествование Рахман, потом продолжал Сейид, а закончил Сверре-лазутчик. Лишь Тор-воин молчал, окаменев от удивления.

– О да, брат мой, и вы, посланники магараджи. Теперь я знаю много больше, чем знал ранее, и готов частью этих знаний поделиться с вами.

– Прости, что перебиваю, о удивительный маг! – От волнения голос Сейида дрожал, но он мужественно поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Нагом. – Но прав ли я оказался в своем диагнозе? Магараджу убивает магия?

– О да, мудрый лекарь. Магараджу убивает магия, причем магия мертвая. Вернее, магия мертвеца. Ибо случилось так, что колдун, наславший болезнь на вашего повелителя, был удивительно неумен и самонадеян. Должно быть, то был даже не колдун, а так, ничтожный ученик, возомнивший себя великим магом.

– О Аллах милосердный, – почти простонал Рахман. Услышав эти слова, он понял, как невелик шанс излечить человека, которого он искренне уважал и который был любим всеми своими подданными.

– Не время сейчас призывать богов, многомудрый Рахман, и совсем не место. Ибо покои моего брата ШаррКана закрыты от глаз повелителя правоверных, да и от взглядов всех остальных богов.

Сейид весь обратился в слух.

– Случилось так, что этот наивный колдун попытался наслать на магараджу смерть и, увы, преуспел в этом. Но разума, чтобы защититься, колдуну не достало, и он сам погиб от своего же заклятия. Увы, магарадже это не поможет, ибо зло было причинено. Но кара настигла неразумного, и, хотя бы ненадолго, справедливость восторжествовала.

Рассказывая, Наг-повелитель медленно полз вдоль стены – так может в задумчивости ходить человек, вслух размышляя над некоей трудной задачей.

– Но что же делать теперь? Ведь магараджа умирает!..

– Магараджа слабеет, но не умрет. Он приоткрыл вам покров очень старой тайны – в давние времена стены дворца были заколдованы так, чтобы властелин, что скрывается за ними, не смог умереть, пусть даже будет он древним старцем или смертельно раненным воином. А раз так, то у вас появляется для его излечения ровно столько времени, сколько будет необходимо.

– Позволь мне, брат.

– Говори, ШаррКан.

– Часто то, что не может исцелить магия, лечит сама природа. Так и сейчас. Заклятия, наложенные этим горе-колдуном, развеять нельзя. Но вот преодолеть их можно. Ибо как только магараджа начнет принимать внутрь снадобье, что станет поддерживать его силы, власть убийственной магии пойдет на убыль.

– Снадобье, великий прорицатель? – В голосе Сейида звучало недоверие. – Простое снадобье?

– О нет, юный лекарь, не простое. Но и не более сложное, чем все те, что уже третий десяток лет составляет знаменитый Чжан Кань, чье имя воистину означает «дважды здоровье».

– Так, значит, нам надо просто пасть ниц перед этим лекарем, и магараджа будет спасен?

– Надо просто пасть перед ним ниц. И сделать это можешь только ты, Сейид-лекарь. Ибо тебе ведомы все тайны здоровья магараджи.