Или на Хиззаце кремируют?
– Будем заканчивать? – спросил дон Фернан. – По-моему, вы устали.
Сумасшедшим выпадом, за который ученику следовало бы устроить могучую выволочку, маэстро заставил графа опустить шпагу ниже, чем следовало. Кинжал наткнулся на дагу, взвизгнул, скользя по чашке. Проходя вплотную, вынуждая дона Фернана вскинуть обе руки, чтобы сохранить жесткую связь клинков, маэстро изо всех сил ударил противника эфесом рапиры в скулу. По-солдатски, не заботясь о церемониях и дворянской чести. В последний момент граф отвернулся, удар пришелся вскользь. Лопнула кожа, ободранная скула обильно закровоточила. Отскочив назад, Диего притворился, что вот-вот пырнет графа кинжалом. Когда же дон Фернан разорвал дистанцию, маэстро стремглав кинулся прочь от наследника рода Кастельбро – к узкому шкафчику, встроенному в дальнюю стену.
– Пластырь? – рассмеялся вслед ему дон Фернан. – Спасибо, не нуждаюсь.
Смех графа оборвался, едва он увидел, что достает из шкафчика Диего Пераль. Клипса нейтрализатора защелкнулась на поясе, палец ткнул в сенсор активации – так, словно это была тугая кнопка. Ничего не произошло, никаких видимых или слышимых перемен. Изменилось лишь лицо Диего, став лицом человека в стальных доспехах, вышедшего против «меча для одежды», как называли рапиру в Эскалоне.
– Остроумно, – согласился дон Фернан. Тыльной стороной кулака, сжимавшего дагу, он потер скулу и скривился от боли. – Я так понимаю, честный бой отменяется?
Маэстро не ответил. Следовало, пользуясь краткой передышкой, восстановить дыхание. Изящные диалоги – потом, если будет кому беседовать.
– Надеетесь, поможет? – настаивал дон Фернан. – Спасет?!
Судя по реакции графа, он прекрасно знал, каким образом работает нейтрализатор. Знал и уже просчитывал план действий. Ранения, отметил Диего. Если что-то я могу позволить себе, так это легкие ранения. С таким дополнительным весом мы еще поскачем. Серьезную рану я долго не проношу. Смертельную – тем паче. Вряд ли я успею перезагрузить нейтрализатор в случае укола в сердце или удара по горлу. Граф Эль-Карракес подойдет ко мне, валяющемуся на полу, отключит прибор – или сорвет с моего пояса, зашвырнув в угол – и заколет сеньора Пераля, как свинью. Итак, порезы и рассечения, не более. Их я унесу, сколько сумею. Всяко лучше, чем терять кровь по-настоящему…
– Принять клинок на тело? – дон Фернан размышлял вслух, имитируя мысли Диего. Он ошибся, маэстро сейчас думал о другом, но это не имело значения. – Пропустить удар, связать мою шпагу, заранее представляя, какой вес добавится в случае туше́? И ответить, выиграв темп? Таков ваш план, дон Диего? Мне он нравится, очень нравится. Вы уже отдышались? Если нет, я готов ждать до утра.
– Чтоб ты сдох! – огрызнулся Диего.
– Вы неприветливы. Кстати, не хотите ли дать мне второй нейтрализатор? Так сказать, уравнять шансы? Вижу, что не хотите. Хорошо, я не настаиваю. Продолжим?
«Бранитесь, – из запертого кабинета посоветовал Эзра Дахан, старый гематр. – Ругайтесь. Кричите. Убивайте его. Рубите, колите, режьте. Поступайте грязно, подло, отвратительно. Никаких правил. Никаких законов чести. Никакого снисхождения. Вы поняли меня?»
– Я постараюсь, – кивнул Диего.
– Что? – удивился дон Фернан. – Это вы мне?
«Не надо стараться, – возразил мар Дахан. В звук стариковского голоса воображение Диего вплетало чувства, невозможные для гематра. Трудно было понять, кто говорит: Эзра Дахан из глубин памяти или Леон Дильгоа из могилы. – Сделайте это. И помните: я дал вам верный совет, но сам я не в состоянии последовать собственному совету. Природа моей расы не позволит. Вы кое в чем лучше меня. Когда вас одолеет отчаяние, вспомните мои слова…»
– Тебе, ублюдок, – ответил мастер-сержант Пераль. – Тебе, ослиная моча.
VIII
Присутствие в кафе помпилианских агентов осложняло принятие решения. Фриш совершил ошибку, вступив с ними в разговор. Но он выиграл в другом: теперь Гиль Фриш знал, кто расположился за соседним столиком. Помпилианцы в свою очередь даже не подозревали, что их с гематром интересует один и тот же объект. Вероятность – девяносто один процент. Это давало Фришу преимущество. Начни он действовать, не зная, кто эти двое – вероятность раскрыть себя вырастала до восьмидесяти девяти с половиной процентов.
В наушнике звенела и скрежетала сталь. Сферу Фриш на всякий случай отключил, не желая рисковать. Как долго продлится схватка? Не будь здесь помпилианцев, Фриш, пожалуй, решился бы на прямое вмешательство. В кармане лежал плоский и удобный парализатор «Нокаут» – второе гражданское значение, спецразрешения не требуется. Но встать и поспешить к зданию университета на глазах у Великой Помпилии он не мог.
Обходной маневр? Нет, обход займет слишком много времени.
– Сколько мы будем тут куковать? – с раздражением осведомился Крисп, прикончив кофе-лонг. – Может, заглянем в зал?
Фриш принял решение.
– Могу вас проводить. Я знаю, где вход.
Похоже, Эрлия была не в восторге от самозваного сопровождающего. Но Фриш щелкнул пальцами, подзывая бармена: «Счет, пожалуйста!» – и закрыл тему.
– Мой сын поступает в здешний университет, – ответил он на незаданный вопрос. – Я хочу знать, в каких условиях ему предстоит учиться и заниматься спортом.
Если позднее, подумал гематр, агенты захотят проверить мои слова – их подтвердят семеро сотрудников университета, включая профессора кафедры этнографии.
Вознаградив бармена щедрыми чаевыми, Фриш первым двинулся к темной громаде здания – как и положено человеку, знающему дорогу. Это позволило ему задать темп. Излишне спешить было нельзя; Фриш выбрал скорость ходьбы на одиннадцать процентов ниже той, что могла бы вызвать подозрения. В левом ухе лязгали клинки, будто силясь пронзить барабанную перепонку. Образ? Художественный образ? Банкир Шармаль увлекается подобной терапией.
– Я говорил вам, дон Диего, – лязг сменился репликой наемного убийцы. – Мои уроки дорого стоят…
Вряд ли убийца обращался к мертвецу. Сеньор Пераль ранен? Гилю Фришу захотелось ускорить шаги. Понадобилось сознательное усилие, чтобы не дать походке выбиться из ритма.
– Почему?
По хрипу Диего было ясно: дела эскалонца обстоят плохо. Сколько он продержится? Мар Фриш с помпилианцами доберутся до зала через восемь минут сорок семь секунд. Гематру не требовалось смотреть на часы: выходя из кафе, он включил в мозгу «таймер». Погрешность – плюс-минус пятнадцать секунд, в зависимости от поведения вахтера.
– Почему я не убил вас там, во дворике? Я хотел посмотреть на красивую схватку…
Даже обычный следователь – не-гематр – на месте Гиля Фриша легко сопоставил бы слова убийцы со смутно знакомым голосом и сделал единственно возможный вывод. На Хиззац прибыл человек, который руководил в Эскалоне головорезами, напавшими на сеньора Пераля. Фриш не сомневался, что легко сумеет установить его личность. Но в данный момент это не имело никакого значения. Значение имело только время.