В ее голосе слышалась глубокая грусть об утраченных грезах, которые она хранила в памяти долгие годы и которые рухнули в тот момент, когда она увидела, в какой упадок пришел дом.
– Ну, довольно о прошлом. Его больше нет. – Мартин нагнулся и поднял мать на руки. Чуть не вскрикнув, леди Кэтрин вцепилась в сына и сверкнула глазами в ответ на его улыбку. Подумав, что Хелен весила раза в два больше матери, Мартин повернулся к двери. Его взгляд упал на склоненную голову Мелиссы. – Мелисса, вы идете? Сегодня мы будем обедать внизу. Вы можете пойти с нами сейчас, если хотите посмотреть работы, или прийти в столовую в шесть часов.
Мелисса вытаращила на него глаза. Сразу же забыв о ней, Мартин быстро пошел к двери.
– Внизу? – К леди Кэтрин наконец вернулся дар речи. – Я обедаю наверху. Мне приносят поднос.
Мартин покачал головой:
– Теперь уже нет. Теперь у нас есть нормальная столовая, и в те дни, когда я буду здесь, вам придется сидеть на своем месте во главе стола. – Эти слова были сказаны строгим голосом, как будто он отдавал приказ.
Мартин искоса взглянул на мать. Она не знала, что ему ответить. С одной стороны, ей не хотелось принимать от него то, что так напоминало милость. С другой – ей хотелось снова сидеть за своим столом. Мартин усмехнулся и быстрым шагом двинулся по коридору к лестнице.
Сквозь пелену слез, затуманивших ей глаза, Кэтрин Уиллисден с трудом могла разглядеть новую обстановку. Она никогда не ценила Мартина с его надменным, импульсивным характером, как он того заслуживал, и прекрасно знала почему. Он никогда не был таким податливым, как его братья. Но в то время как Джордж довел дом до полного упадка, Мартин восстановил его. Когда леди Кэтрин осознала весь ужас положения, она пришла в отчаяние. В ответ на ее расспросы мистер Метьюс рассказал обо всем с безжалостной прямотой. А теперь, словно по мановению волшебной палочки, дом стал даже лучше, чем она его помнила.
Однако она вовсе не собиралась говорить об этом Мартину. Этот грубиян был просто невыносим. Когда они спустились вниз, леди Кэтрин захлопала глазами. Мартин усадил ее в кресло, которое уже ждало ее внизу. Она расправила юбки, а он встал позади кресла.
Внезапно кресло пришло в движение.
– Мартин! – Вдовствующая графиня неловко схватилась за подлокотники.
Ее негодный сын рассмеялся. Просто взял и рассмеялся!
– Все в порядке. Я держу его. – Мартин медленно покатил кресло вперед. – Это кресло-каталка. И поскольку оно стоит на колесах, его можно с легкостью передвигать. Видите? – Он остановился и показал ей колеса. – Я увидел его в Лондоне и подумал, что вам оно может пригодиться.
– Пожалуй, – ответила мать, тщетно стараясь придать своему голосу грозное звучание.
У нее ничего не получилось. Мартин с довольной улыбкой покатил ее в гостиную.
Впервые за тринадцать с лишним лет они обедали вместе. Несмотря на это, у них не возникло никаких проблем, если не считать Мелиссы, которая просидела весь обед, не сказав ни слова. Мартин делал попытки вовлечь ее в общую беседу. В конце концов, мать взглянула на него и, поморщившись, отрицательно покачала головой.
В конце вечера, после того, как им подали чай в модной и уютной бело-голубой гостиной, леди Кэтрин отклонила предложение сына отнести ее наверх.
– Мелисса может уйти, – сказала она, махнув рукой в сторону своей невестки. Повернувшись к Мартину, она спросила: – Вы собираетесь пойти в библиотеку?
Мартин подозрительно посмотрел на нее:
– Да.
– Хорошо! Отвезите меня туда. Я хочу поговорить с вами.
Размышляя над тем, как мало изменилась мать за тринадцать лет, Мартин с печальной улыбкой повиновался.
Из всех помещений библиотека стала первым помещением, приведенным в порядок усилиями его декораторов. Именно здесь так любил сидеть его отец. Простая, но элегантная мебель в классическом стиле, которому Мартин отдавал предпочтение, была расставлена в этой продолговатой комнате как бы случайным образом. На книжных полках высотой до потолка, сделанных из дерева теплых оттенков, стояли книги в кожаных переплетах. Мартин закатил мать внутрь, гадая, что может быть у нее на уме. Но когда он поставил ее кресло перед камином, она заговорила не сразу, видимо не зная, с чего начать.
Вдовствующая графиня попыталась напомнить себе, кто она такая. Она мать джентльмена, непринужденно расположившегося в кресле напротив нее. Леди Кэтрин с некоторым сомнением окинула взглядом его элегантную фигуру в простом, но отлично сшитом синем сюртуке и черных бриджах до колена. То, что она считала нужным сообщить ему, было весьма деликатным, или, по крайней мере, так ей казалось, учитывая ее отношения с таким непредсказуемым сыном. Осторожно вздохнув, леди Кэтрин начала:
– Как вам известно, мои лондонские друзья всегда держат меня в курсе того, что происходит в городе. Они пишут мне обо всех новостях и сплетнях.
Мартин с трудом удержался от желания немедленно прекратить этот разговор. Вместо этого он холодно приподнял брови:
– Неужели?
Вдовствующая графиня напряглась.
– Не стоит быть таким подозрительным, – сказала она. На самом деле он вел себя в точности так же, как его отец. Стоило кому-нибудь упомянуть то, о чем он не хотел говорить, и он тут же уходил. – Я лишь хотела сказать вам, – продолжила она, не давая Мартину шанса сбить ее, – что до меня дошли известия о том заметном интересе, который вы проявляете к Хелен Уолфорд. По-видимому, все ждут, что вы сделаете ей предложение. И поскольку вас никогда нельзя было упрекнуть в недостатке ума, я полагаю, что вы действительно намереваетесь жениться на ней. Я упомянула об этом только для того, чтобы заверить вас, что я не собираюсь выдвигать никаких возражений. Хотя я прекрасно понимаю, что, даже если бы я это сделала, вы не придали бы этому значения, – язвительно добавила она. – Я была немного знакома с родителями леди Уолфорд, и мне известна ее история. Судя по тому, что я слышала, она вполне достойна того, чтобы стать вашей супругой и графиней Мертон.
Мартин с удивлением слушал ее. Леди Кэтрин сделала паузу. Потом, нахмурившись, добавила:
– Должна сказать, что я не могу себе представить, чтобы вы взяли в жены какую-нибудь юную дебютантку. Вы, пожалуй, задушили бы ее еще до окончания медового месяца. Или, что более вероятно, отослали ее ко мне.
Пожилая дама подняла глаза на сына и заметила его изумление. Она прищурилась:
– Все это наводит меня на мысль. Не знаю, в каком состоянии находится Довер-Хаус, но, если вы распорядитесь, чтобы его отремонтировали те же люди, которые работают у вас здесь, я буду вам обязана.
Поскольку Мартин не ответил сразу, леди Кэтрин добавила:
– Естественно, по-вашему, я говорю глупости.
– Естественно, черт побери. – Мартин поставил стакан с портвейном на стол рядом со своим креслом и наклонился вперед так, чтобы мать могла ясно видеть его лицо. – Вы жили в своих комнатах наверху в течение… да, в течение последних десяти лет. А в этом доме вы прожили почти пятьдесят. Ни я, ни моя будущая жена не захотим, чтобы вы уехали.