– Сюда! – Филипп потянул девушку в сторону, где довольно низкая стенка поддерживала часть лужайки. – Встаньте на нее.
Подобрав юбки, Антония оперлась на его руку и позволила ему поставить себя на каменную кладку. Стена была невысокой, но очень узкой.
– Обопритесь на мое плечо.
Ей приходилось следить за равновесием. Он неизменно был рядом, готовый поддержать ее.
Сценарий Джеффри был великолепен, марионетки двигались, точно живые. Джеффри сумел даже обыграть в пьесе такие детали, как любимый половник повара и изрядно побитую молью голову тигра из бильярдной комнаты. К тому времени, как упал занавес – в самом деле упал! – Антония тяжело опиралась на плечо Филиппа и держалась за разболевшийся от смеха бок.
– О боже! – пролепетала Антония, вытирая слезы. Я и не подозревала, что мой брат так хорошо придумывает двусмысленные фразочки.
Филипп цинично посмотрел на девушку:
– Подозреваю, вы еще многого не знаете о своем братце.
Антония приподняла бровь, выпрямилась, готовясь убрать руку с его плеча, – и резко втянула в себя воздух, когда ее спину пронзила боль.
В то же мгновение ее бережно обвила рука Филиппа.
– Вам же больно!
Эти слова прозвучали словно обвинение. Антония в удивлении посмотрела на Рутвена. Благодаря стенке их глаза находились сейчас на одном уровне. Антония погрузилась в завораживающие штормовые глубины его серых глаз.
На мгновение они застыли, не в силах отвести друг от друга взгляд. Тут его глаза прояснились, он растерянно моргнул, и наваждение исчезло. Ее сердце к тому времени уже билось где-то в горле, она опустила глаза и позволила ему помочь ей спуститься со стены. Девушка осторожно потянулась и развернулась, стараясь не беспокоить больное место между лопатками, куда угодил острый локоть Горации Миммс. Втайне она очень хотела, чтобы Филипп снова помассировал ее спину.
Непреклонный, он стоял возле девушки, сжав руки в кулаки. Антония из-под ресниц взглянула на него, но выражение его лица было абсолютно непроницаемо.
– Это всего лишь синяк, – успокаивающе произнесла Антония.
– Эта безмозглая девчонка!..
– Филипп! Я в полном порядке! – Антония кивком указала ему на людей, пробирающимся через лужайки к выходу. – Пойдемте, нужно проводить гостей.
Они так и сделали. Долго-долго стояли у дороги, махали на прощание каждой повозке и каждой фермерской семье. Горация Миммс, в свою очередь, удостоилась ледяного взгляда, полностью лишившего ее присутствия духа. На протяжении всего довольно-таки бурного прощания с семейством Миммс Антония готовилась подавить – силой, если потребуется! – любую вспышку со стороны Филиппа.
Но все прошло гладко. Даже Каслтоны наконец уехали.
Когда все гости покинули поместье, Антония вернулась на лужайки, чтобы проследить за уборкой. Филипп мерно шагал рядом с ней и украдкой любовался, как лучики закатного солнца золотистыми искорками вспыхивают на ее волосах.
– Я очень впечатлен работой Джеффри, – проговорил он. – Он взял на себя ответственность за спектакль и, надо сказать, успешно справился.
Антония лучезарно улыбнулась:
– Он молодец. Дети были в полном восторге.
– Хм… Насколько я знаю, никто не упал в озеро – и за это ему отдельное спасибо. – Филипп посмотрел на Антонию. – Но своим успехом он отчасти обязан вам. – Они уже практически достигли берега озера. Вопросительно приподняв брови, Антония остановилась; Филипп поймал ее взгляд и остановился рядом. – Должно быть, несладко пришлось – вы ведь его воспитывали практически самостоятельно.
Антония пожала плечами и перевела взгляд на озеро.
– Вот уж никогда не жалела, что взяла на себя заботу о нем. Я полностью вознаграждена.
– Возможно, но многие бы сказали, что вам не следовало брать на себя такую ответственность. По крайней мере, пока была жива ваша мать.
Антония скривила губы:
– Это правда. Только я не уверена, что после смерти папы матушка действительно жила, понимаете?
После долгой паузы Филипп ответил:
– Нет, не понимаю.
Антония бросила на него изучающий взгляд, затем развернулась и направилась к дому. Филипп не отставал от нее. Они уже были на полпути, когда Антония снова заговорила:
– Матушка была очень предана моему отцу. Полностью им поглощена – и его жизнью. Когда его не стало, она будто потерялась. Мама проявляла интерес ко мне и Джеффри только потому, что мы были его детьми. А когда он умер, она совсем перестала интересоваться нашей жизнью.
– Вряд ли это можно назвать материнским инстинктом, – заметил Филипп.
– Не стоит судить ее так строго – матушка никогда бы намеренно нас не покинула. Просто не смотрела на вещи под вашим углом. Когда не стало папы, она вообще перестала придавать значение чему бы то ни было.
Вместе они дошли до террасы. Антония остановилась и посмотрела вверх, рукой прикрывая глаза от солнца. Она любовалась элегантным фасадом здания.
– У меня заняло много времени, чтобы понять… осознать, каково это – любить кого-то настолько преданно. Чтобы ничто не имело больше никакого значения.
Очень долго они молчали и просто стояли рядом. Наконец Антония опустила ладонь. Искоса взглянула на Филиппа и приняла предложенную им руку.
На террасе они повернули, инспектируя лужайки. Теперь они были абсолютно чистыми, но на траве остались отпечатки множества ног.
Губы Филиппа насмешливо дрогнули.
– Напомните мне, моя дорогая, чтобы в скором времени я не проделывал нечто подобное.
Он повернулся – и застал удивленное выражение на лице Антонии.
– Не поймите неправильно. Это был ошеломляющий успех! – поторопился он объясниться. – Просто я сомневаюсь, что смогу выдержать еще одно празднество таких масштабов.
В голове Антонии мигом возник ответ на это заявление – ей даже пришлось сжать губы, чтобы слова случайно не сорвались с языка.
Филипп без труда прочел этот ответ в ее зеленых с золотистой вуалью глазах. Черты его лица ужесточились.
– Естественно, – сухо произнес Филипп, – когда я женюсь, эта проблема исчезнет сама собой.
Антония словно окаменела, но взгляда не отвела. Они завороженно смотрели друг другу в глаза; на мгновение все погрузилось в безмолвие.
Затем Филипп потянулся за рукой девушки. Медленно он взял ее ладонь и одним томительным, но таким долгожданным поцелуем коснулся кончиков ее пальцев, наслаждаясь ее реакцией – реакцией, которую девушка все еще не научилась скрывать.
Не отводя глаз, Антония дерзко вздернула подбородок.
Филипп без труда удерживал на себе ее вызывающий взгляд, лишь лукаво изогнув бровь.