Именно это было тем единственным камнем преткновения, что лежал между ней и Филиппом. Антония одновременно пыталась поддержать Катриону и прикинуть, к каким еще средствам прибегнет графиня, чтобы достичь поставленной цели. Антония никак не успевала поразмыслить еще и над злополучными склонностями будущего мужа.
Когда два часа спустя Антония встретилась с ним в гостиной, то без всякого возражения позволила ему взять свою руку, которую он поцеловал и положил на локоть. Гостиная оказалась холодной унылой комнатой, не менее претенциозной, чем холл, с темными тиснеными обоями на стенах и внушительной резной мебелью, обтянутой темно-коричневым бархатом. Слабый огонек в огромном камине безуспешно пытался рассеять мрак.
Подавив невольную дрожь, Антония поближе придвинулась к Филиппу, крупная, хорошо знакомая фигура которого излучала сейчас надежность и безопасность. Вошедшая с ней Катриона нехотя подчинилась господствующей здесь диктаторской атмосфере – неверными шагами она подошла к графине и бледному Амброзу, который неловко переминался возле маменьки.
Антония прошептала Филиппу на ухо:
– Катриона рассказала, что случилось прошлой ночью.
– Прошлой ночью? – сдвинул брови Филипп. Антония, поморгав, коротко пересказала историю Катрионы.
– Неудивительно, что она такая подавленная. Она, кажется, совсем опустила руки. – Подняв взгляд, она увидела, что Филипп сжал челюсти и устремил глаза на насквозь фальшивую картину милого семейного кружка, который графиня собрала рядом со своей кушеткой.
– Не будь я так уверен, что мисс Даллинг заслуживает нашей помощи, я бы не мешкая забрал отсюда вас с Генриеттой.
Отрывисто произнесенные слова не оставляли сомнения в том, какого рода настроение им владело.
Антония посмотрела на его суровый профиль:
– Что будем делать?
Филипп взглянул ей в глаза и поморщился.
– Притворяться. Расставлять сети на пути Горгоны. – Он снова перевел взгляд на группу рядом с креслом. – Сейчас это единственное, что мы можем. Пока все не прояснится, я предлагаю, чтобы мисс Даллинг как можно меньше времени проводила с маркизом.
Антония согласно кивнула.
– Мистер Фортескью, видимо, остался в городе, чтобы заручиться поддержкой графа. Он, кажется, полагает, что именно граф – законный опекун Катрионы.
– Очень может быть. – Филипп снова поймал ее взгляд. – Но насколько я знаю графа, буква закона мало что значит для него на практике.
– Вы не верите, что он согласится прийти на помощь Катрионе?
– Не верю, что он отважится сделать хотя бы шаг за порог своего клуба. – Он снова посмотрел на графиню в роскошном бронзовом бомбазине и замысловатом тюрбане из золотой парчи на мелко завитых локонах; наметанным взглядом Филипп почуял в холодном орлином взоре графини откровенную расчетливость и поморщился. – К несчастью, его можно понять.
В комнату вошел дворецкий Скельвезер. Это был долговязый и неуклюжий старикашка с желтым лицом, в своей черной форме он напоминал гробовщика, только без шляпы.
– Ужин подан, миледи.
По знаку графини Амброз неловко взял под руку Катриону и повел ее в зал, словно мученицу на заклание. За ними с легкой грацией двинулся Филипп под руку с Антонией. Они вошли в столовую – комнату таких необъятных размеров, что в ней свободно гуляло эхо, а стены терялись в темноте. К облегчению Антонии, стол был накрыт только на двенадцать персон. Графиня, властно оглядев стол, села в его главе. Маркиза горделиво заняла противоположное место. Генриетту милостиво пригласили сесть рядом с графиней. Завладев рукой Джеффри еще в гостиной, маркиза так и оставила его при себе, усадив справа. При этом Амброз и Катриона оказались по одну сторону стола. Сама Антония испытала невероятное облегчение, когда Филипп устроился рядом с ней.
Еда оставляла желать лучшего, как и разговор, до смешного бессодержательный. Говорила преимущественно графиня, маркиза подавала отдельные реплики. Под надоедливое жужжание хозяйки Антония рассматривала лакеев, которые под руководством жуткого Скельвезера, неслышно ступая, подавали блюдо за блюдом. Она еще не встречала таких трусливых и лукавых слуг. Бегающими глазками они жадно ловили каждое движение сидевших за столом. Принимаясь за неестественно тягучий заварной крем, Антония сказала себе, что у нее просто разыгралась фантазия. Что их неотступная слежка – всего лишь признак добросовестности прислуги, которая пытается предупредить каждое желание хозяйки и ее гостей.
Из-под ресниц она наблюдала, как Скельвезер неотступно следит за Катрионой и Амброзом. В его бесстрастном взгляде читалось терпение и упорство. У Антонии по спине побежали мурашки.
– Должна сказать, Рутвен, я полагала, что вы станете придерживаться более строгой линии поведения, после того как приняли на себя такой груз ответственности. – Графиня устремила на Филиппа стальной взгляд. – Университетский семестр ведь уже начался?
С томной учтивостью Филипп коснулся салфеткой губ и, откинувшись на стуле, вежливо воззрился на графиню.
– В самом деле, мадам. Но глава Тринити-колледжа признал, что необходимо учесть природные данные нашего юного Мэннеринга. – Филипп бегло взглянул в сторону Джеффри и снова повернулся к графине. – По-моему, он предполагает восстановить статус-кво, поэтому и позволил Джеффри начать учебу позднее остальных студентов.
Джеффри просиял. Графиня же зловеще хмыкнула:
– Все это прекрасно, но не могу сказать, что считаю полезным для молодых людей бездельничать. Безделье порождает соблазны и ведет к греху. Я молчала, когда вы утверждали, что для молодого человека будет полезно приобрести светские навыки, но сейчас крайне удивлена по-прежнему видеть его с нами. – Ее грудь всколыхнулась от возмущения. – Мы, разумеется, рады оказать ему гостеприимство, но я затрудняюсь дать оценку вашему попустительству, Рутвен.
Антония покосилась на Филиппа. Он грациозно откинулся на спинку стула, поглаживая длинными пальцами ножку бокала. На лице застыла маска вежливой учтивости. Но взгляд был тяжелым, как камень.
– Неужели, мадам?
На мгновение эти негромкие слова повисли в воздухе. Графиня беспокойно шевельнулась, не теряя, однако, своего воинственного настроя. Филипп послал горгоне ледяную улыбку.
– Но вам и не предлагали давать мне оценки, не так ли?
Антония, задержав дыхание, поймала через стол дерзкий взгляд Джеффри, готового броситься в бой, и незаметно покачала головой. За столом воцарилось молчание. Его нарушила графиня, нарочито громко стукнув ложечкой о блюдце:
– Дамам пора перейти в гостиную. – Она поднялась с надменным и суровым видом и окинула Филиппа недобрым взглядом. – Оставим джентльменов за их портвейном. – Рассекая воздух юбками, она величаво возглавила процессию леди, покидавших столовую.
Поднимаясь следом за всеми со стула, Антония перехватила взгляд Филиппа. Он вскинул бровь. Подавив улыбку, девушка без особого желания пристроилась в конец вереницы.