В гостиной Катрионе предложили сесть за фортепиано и продемонстрировать свое мастерство. Генриетта, явно уставшая, неохотно вызвала Трент и с вежливой улыбкой – и красноречивым взглядом в сторону Антонии – удалилась. Чувствуя себя абсолютно лишней, Антония сидела молча и считала минуты до появления джентльменов. Она уже отчаялась дождаться их прихода, а Катриона совсем изнемогала, когда мужчины наконец появились. Их возглавлял Филипп, неторопливо вошедший в комнату с таким властным видом, словно все здесь принадлежало ему. С уверенной улыбкой он подсел к Антонии.
– Что же делать дальше? – вполголоса спросила она у Филиппа, наблюдая за Амброзом. Тот, повинуясь ледяному взгляду матери, неохотно направился к пианино.
Филипп обвел эту картину цепким оценивающим взглядом.
– Думать.
Антония удивленно открыла глаза:
Вы не шутите?
Он и правда не шутил. На ее глазах Филипп, невзирая на сопротивление, убедил Скельвезера принести колоду карт и фишки. Амброз, ухватившись за спасительную соломинку, бросился расставлять стулья вокруг карточного столика, и десять минут спустя пятеро молодых людей уже устроились за ним, оставив обеих пожилых дам сидеть у камина. Антония один только раз посмотрела графине в глаза, и с этой минуты она всячески избегала встречаться со смертоносным взглядом хозяйки.
– Мне пять. – Слова Филиппа привлекли ее внимание к игре.
– Пять? – Она посмотрела на лежавшие на столе карты и фыркнула.
Сдав требуемое число фишек, она потянулась к колоде. Три раза она выиграла, но в результате хитроумных ходов Филиппа запас фишек быстро таял. Видно, он и в этом занятии был мастер.
Снова потянувшись к колоде, Антония посмотрела на него с упреком.
– Признаюсь, милорд, я не ожидала, что вы такой искусный картежник.
От его улыбки она обомлела.
– Вы и не представляете себе, дорогая моя, в какие только игры я умею играть.
Антония, неожиданно завороженная взглядом его серых глаз, застыла с протянутой к колоде рукой.
– Пропускаешь ход, сестрица?
Слова Джеффри нарушили чары. Антония очнулась и втянула в себя воздух.
– Будь начеку, – продолжал Джеффри. – Если мы не поостережемся, Рутвен разобьет нас в пух и прах. Надо пошевелить мозгами, чтобы отбить его коварную атаку.
Антония заново оценила ситуацию и поняла, что он прав.
– Ерунда, – заявила она, выпрямляясь и всматриваясь в карты. – Выкрутимся.
Она сдала, определила козыри, вскрыла первую карту, это был козырной туз. Она с улыбкой вскинула подбородок и с хитрецой покосилась на Филиппа:
– Когда противник считает себя неуязвимым, его неминуемо ждет поражение, – и встретила его ответный вызывающий взгляд.
Игра продолжалась. Антония и Джеффри дружно пытались противостоять росту количества фишек у Филиппа, при любой возможности совершая на них набег. Филипп мастерски отбивался, расставлял ловушки, в которые, кстати сказать, чаще попадался Джеффри, чем Антония, которая со свойственной ей осмотрительностью играла более продуманно. Спустя пятнадцать минут Амброз отодвинул стул от стола и с сожалением вздохнул:
– У меня осталось только три фишки.
– У меня всего одна, – сказала Катриона. Их слова положили конец игре. Антония обменялась взглядом с Филиппом, он поморщился, поймал взгляд Джеффри, который вынул часы.
– Еще слишком рано, – проговорил он.
– Ну хорошо. – Джеффри снова сдал карты. На протяжении следующих пятнадцати минут все трое с охватившим их бурным весельем прикладывали все усилия, чтобы проиграть столько же фишек, сколько перед тем выиграли.
– У вас еще слишком большие запасы, милорд. – Антония великодушно отдала шесть фишек Катрионе. – Вы слишком плохо стараетесь.
Беря колоду из рук Антонии, Филипп коснулся ее пальцев и заглянул ей в глаза:
– Отнесите это на счет моей глубоко укоренившейся привычки.
– Вот как? – невинно распахнула глаза Антония.
– Именно, – отчеканил Филипп. – В нашем роду никто не любит проигрывать.
Антония еще шире раскрыла глаза и указала ими на стол, где лежали сброшенные им по недосмотру карты:
– Видите? Валет. Будьте внимательнее, милорд.
– Если бы не один отвлекающий момент, я бы справился куда лучше, дорогая.
Усмотрев в этих словах обещание, Антония почувствовала, как по спине побежали мурашки. Решив не обращать на них внимания, как и на то, что вдруг стало трудно дышать, она попыталась сосредоточиться на картах, чувствуя на себе пристальный взгляд Филиппа. Спасение пришло неожиданно – открылись двери, и Скельвезер вкатил сервировочный столик с чаем. Игру пришлось прервать, но, не сговариваясь, они так и продолжались держаться вместе. Разобрав чашки, молодежь приступила к чаепитию.
Понукаемая своей несносной тетушкой, Катриона принялась расписывать красоты сада.
– Живописнее всего здесь, наверное, павильон, – подвела она итог. – Он расположен у озера и в солнечную погоду очень красив.
Судя по ее тону, Ньюгейтская тюрьма привлекала ее куда больше.
Антония переглянулась с Филиппом.
– Я что-то устала. – Она изящно подавила зевок.
– Это с дороги. – Филипп осторожно забрал у нее чашку и поставил на столик рядом со своей. – Вас, видимо, растрясло в экипаже, – с участием произнес он, поворачиваясь и снова ловя взгляд Антонии. Надменно вскинув брови, та обернулась к Катрионе и сказала достаточно громко, чтобы ее услышали старшие дамы: – Я, пожалуй, пойду к себе. Вы не проводите меня, мисс Даллинг?
– Конечно. – Катриона с готовностью отставила свою чашку.
– Как, вы уже покидаете нас, барышни? – Графиня пробуравила Антонию взглядом. – Что же подумает о вашем гостеприимстве маркиз?
– В самом деле, – подала голос маркиза Хаммерсли. – Думаю, мой сын, как и любой молодой джентльмен, будет очень рад вашему обществу, мисс Даллинг. – Повелительно махнув рукой сыну, она продолжала: – Вечер такой теплый. Пожалуй, вам будет приятно прогуляться вдвоем по террасе при лунном свете.
– Ах нет. То есть… – Амброз испуганно вытаращил глаза на мать. – Я хотел сказать…
Маркиза пригвоздила его к месту пронизывающим взглядом:
– Вы что-то сказали, Хаммерсли? – Увидев, что бедный Амброз затравленно смотрит на нее, она спросила сладким тоном: – Вы находите что-то предосудительное в том, чтобы пройтись по террасе графини?
– Я ничего не имею против террасы графини, – выпалил Амброз, нервно теребя галстук. – Только…
Тут вмешался Филипп с модной светской ленцой.
– Видимо, я должен объяснить, леди Тайсхерст, что мисс Мэннеринг, будучи родом из Йоркшира, наверняка заплутает в… – он сделал грациозный жест рукой, – ваших необъятных хоромах. Прошу вас позволить мисс Даллинг побыть немного ее провожатым. Признаюсь, – добавил он, переведя взгляд на Антонию, – мысль о том, как мисс Мэннеринг блуждает по вашим коридорам, будоражит мое воображение. Но, надеюсь, вы сжалитесь над ее неумением ориентироваться и позволите вашей племяннице ее проводить?