– Аминь.
Вошла Лотти с подносом. Аделина к этому времени уже стояла у одного из огромных окон, за которым ветер с новой силой гнул траву и кустарники и те раболепно содрогались. Внизу, на пляже, Лотти разглядела несколько крошечных фигурок, которые с трудом поднимались по тропе, наконец признав свое поражение перед ненастьем.
– Кому чай? – спросила она.
– Я разолью, Лотти, дорогая, – сказала Аделина.
Освобожденная от этой обязанности, Лотти не знала, что ей теперь делать, и предпочла остаться у стола. Селия и Гай неловко топтались у двери, пока мистер Банкрофт не выругал сына, велев ему сесть и перестать маячить с таким видом, будто ему всадили в задницу ручку от швабры. Услышав это, Селия фыркнула, а Лотти, ненадолго забывшая о своих переживаниях по поводу злой судьбы, снова почувствовала, что не смеет взглянуть в лицо миссис Холден.
– Давно здесь живете, миссис Арманд? – поинтересовалась Ди Ди, на которую, как и на ее мужа, странное поведение хозяев не произвело ни малейшего впечатления.
– С начала лета.
– А где вы жили до того?
– В Лондоне. В центре Лондона. Сразу за Слоун-сквер.
– О, в самом деле? А где именно? У меня подруга живет на Кливден-плейс.
– Кадоган-Гарденс, – ответила Аделина. – Хороший был дом.
– А почему же вы предпочли уехать в такую даль?
– Полно, полно, – вмешался Джулиан. – Банкрофты не желают выслушивать нашу скучную домашнюю историю. Лучше, мистер Банкрофт, или Гай, если позволите, расскажите мне подробнее о вашем бизнесе. Как возникла идея поставлять фрукты?
Лотти наблюдала за Аделиной, которая закрыла рот и стерла с лица всякое выражение. Она так поступала, если была недовольна: становилась похожей на маленькую восточную маску – изысканную, внешне незлобную, но ничего не выражающую.
«Почему он не позволяет ей говорить?» – подумала Лотти, и у нее закралось дурное предчувствие, не имевшее никакого отношения к ухудшавшейся погоде. Огромные окна заранее предупредили об этом, продемонстрировав величие темнеющего неба, по которому плыли свинцовые облака до самого горизонта. Иногда пустой бумажный кулек или опавший лист взмывал вверх, подхваченный ветром, и уносился прочь. Дверь наверху то и дело хлопала, без всякого ритма, напрягая до предела нервы Лотти. Музыка давно стихла.
А Джулиан и Банкрофт тем временем продолжали беседовать.
– Так сколько вы здесь пробудете, Гай? Я успею собрать кое-какие работы, которые, как мне кажется, вам понравятся.
– Я хотел двинуть домой через день или два. Но Ди Ди вечно просит устроить нам совместный отпуск, пусть даже недолгий, поэтому мы решили продлить наш визит к Холденам, а потом, наверное, проедемся вдоль побережья. Быть может, даже съездим во Францию.
– Я еще не бывала в Париже, – сказала Ди Ди.
– Это ведь ты у нас великая любительница Парижа, да, Селия? – Джордж вытянулся в кресле-качалке и смотрел на девушку, улыбаясь.
– Что?
– Ты любительница Парижа. Париж, Франция…
Он знает, подумала Лотти. Знал с самого начала.
– Да. Да, Париж… – пробормотала Селия, заливаясь краской.
– Как это чудесно – иметь возможность путешествовать, когда ты молод. – Джордж закурил очередную сигарету и лениво выдохнул клуб дыма. – Не многим молодым людям выпадает такая удача.
Он нарочно так говорил. Увидев, что Селия начала заикаться, Лотти не выдержала и вступила в разговор:
– Больше всех из нас путешествовал Гай. Он рассказывал, что везде побывал. На Карибских островах, в Гватемале, Гондурасе. В таких местах, о которых я даже не слышала. Так интересно его слушать. Он рисует такие чудесные картины… рассказывая о людях и обо всем. Такие места… – Лотти смущенно умолкла.
– Да-да, это так, – благодарно поддакнула Селия. – Мы с Лотс слушали как завороженные. И мама с папой тоже. Мне кажется, он все семейство заразил тягой к путешествиям.
– У вас, миссис Арманд, есть легкий акцент, – заметила Ди Ди. – Откуда он?
Дверь, которая без конца стучала наверху, вдруг грохнула очень сильно. Лотти подпрыгнула, и все дружно посмотрели на потолок. В дверях стояла Френсис. На ней было длинное бархатное пальто и полосатый шарф. Лицо белое, как стена. Она застыла на пороге, словно не ожидала увидеть в комнате людей. Потом повернулась к Аделине и обратилась только к ней.
– Прошу простить меня, – сказала она. – Я зашла сказать, что ухожу.
– Френсис… – Аделина поднялась и протянула руку. – Пожалуйста…
– Не нужно. Ничего не нужно. Джордж, не окажешь ли мне услугу? Подвези до вокзала.
Джордж погасил сигарету и рывком поднялся с кресла:
– Как скажешь, дорогая…
– Сядь, Джордж. – Аделина уже не казалась такой бледной, а когда махнула Джорджу, то сделала это почти властно.
– Аделина…
– Френсис, ты не можешь так уйти.
Френсис сжимала сумку так крепко, что костяшки пальцев совершенно побелели.
– Джордж, пожалуйста…
В комнате воцарилась тишина.
Джордж перестал ухмыляться, посмотрел на обеих женщин, потом перевел взгляд на Джулиана. Пожав плечами, он начал медленно подниматься с кресла.
Лотти принялась разглядывать людей вокруг себя. Миссис Холден и Ди Ди, сидя рядом с крепко зажатыми в руках чашками с чаем, буквально оцепенели, причем настолько, что миссис Холден даже не пыталась сделать вид, что не слушает. Мистер Банкрофт нахмурился, но на него тут же налетел Джулиан и, воскликнув, что ему нужно что-то продемонстрировать гостю в кабинете, увел его прочь. Селия и Гай, сидевшие у двери с одинаково изумленными лицами, невольно повторяли жесты друг друга. Только Стивен, казалось, ни о чем не подозревая, продолжал читать газету. Как заметила Лотти, газета была почти недельной давности.
– Прошу, Джордж, идем. Мне хотелось бы успеть на поезд в пять пятнадцать, если возможно.
Голос Аделины поднялся до неприятно высоких нот.
– Нет! Френсис, ты не можешь так уехать! Это смешно! Просто смешно!
– Смешно, говоришь? Тебе все смешно, Аделина. Все, что реально, истинно и честно. Это смешно, потому что вызывает у тебя дискомфорт.
– Неправда!
– Знаешь, ты достойна сожаления. Считаешь себя храброй и оригинальной, но на самом деле ты фальшивка. Фальшивка, созданная из плоти и крови. – Было видно, что Френсис старалась не расплакаться, ее длинное лицо по-детски сморщилось от огорчения.
– Что ж… – Миссис Холден поднялась, собираясь уйти. – Думаю, нам следует, наверное… – Она огляделась и увидела, что единственный выход из комнаты загораживают Джордж и обе женщины. – Мы, по всей видимости…
– Я тысячу раз говорила тебе, Френсис… Ты просишь слишком много… а я не могу… – Голос Аделины осекся.