В Стамбуле не было никаких золотых тротуаров. Равно как и ни в каком другом городе мира. Так что не стоило отправляться на поиски. Такие диковины существуют только в легендах и волшебных сказках. Реальный мир, в котором живут реальные люди, напоминает смесь грязи и сахара и, кстати, имеет примерно такой же вкус. Неужели она об этом не знает?
* * *
На следующий день Эдим побывал на свадьбе. Никогда прежде он не видел ничего подобного. Внутренний двор дома был до отказа забит мужчинами всех возрастов, которые полукругом сидели на корточках. Один музыкант что есть мочи колотил в барабан, другой без устали дул в кларнет, дети носились как угорелые, а женщины наблюдали за всем этим, стоя на плоской крыше дома. Лица их были наполовину закрыты покрывалами, руки выкрашены хной. Эдим заметил, что неженатые мужчины избегают смотреть наверх, и счел за благо тоже не поднимать глаз.
Напротив входа бок о бок, но молча восседали отец жениха и отец невесты. Родственники разместились по обеим сторонам в строгом соответствии со своим возрастом и положением. Жених и невеста сидели в центре, чтобы всякий мог как следует их разглядеть. Чисто выбритый жених часто улыбался. Понять, какие чувства испытывает невеста, было невозможно, так как лицо ее закрывала пурпурная вуаль с блестками. Время от времени одна из женщин на цыпочках приближалась к невесте и подавала ей какое-то питье. С помощью этой женщины невеста приподнимала вуаль совсем чуть-чуть, только чтобы отпить из пиалы и при этом не дать собравшимся возможности увидеть свое лицо.
Эдим хотел было устроиться в дальнем углу, но деревенский голова увидел его и рявкнул, указывая на место рядом с собой:
– Иди-ка сюда, горожанин!
Эдиму пришлось повиноваться. Настроение у него было отличное, и он с интересом наблюдал за церемонией до той поры, пока человек, сидевший рядом с ним, не выхватил ружье и не принялся палить в воздух. Его примеру немедленно последовали остальные. Грохот стоял такой, что можно было оглохнуть. Одна из пуль попала в крышу ближайшего дома и пробила в ней дыру, взметнув в воздух фонтан щепок. Эдим испуганно озирался по сторонам. Дыхание у него перехватило, когда посреди всего этого хаоса он увидел свою вчерашнюю знакомую. Спокойная и невозмутимая, она стояла на крыше и смотрела на него. Казалось, разлетись этот мир на куски, это не выведет ее из состояния безмятежности.
Как только пальба прекратилась, Эдим встал и, извинившись, сказал, что ему нужно в туалет. На самом деле он жаждал встретиться и поговорить с девушкой. Он увидел ее, едва выйдя из ворот: она сидела у колодца и занималась приготовлением йогурта. Когда только она успела спуститься с крыши?
– Рад, что мы снова встретились, – сказал Эдим.
– О чем это вы? – проронила она, смерив его холодным взглядом.
Эдим догадался, что она притворяется, будто видит его впервые. Несомненно, по правилам приличия, существующим в этой глухой деревеньке, скромная молодая девушка должна была вести себя именно так. Он решил поддержать игру:
– Простите, я забыл представиться. Меня зовут Эдим, и я буду рад познакомиться с вами и узнать ваше имя.
– С какой это стати я скажу вам свое имя? – усмехнулась она, и на ее правой щеке заиграла ямочка.
Глаза у нее сегодня были какие-то другие; ни цвет, ни форма не изменились, но во взгляде светились загадочные искорки, которых не было прежде. По крайней мере, так казалось Эдиму. Он решил, что девушка над ним смеется, и, раздосадованный, пошел прочь.
Когда он вернулся, предварительно справив малую нужду за кустом и немного успокоившись, девушки у колодца уже не было. Невеста отправлялась в свой новый дом верхом на лошади кремовой масти, которую вел под уздцы маленький мальчик – в знак того, что у молодых будет много сыновей. Гриву лошади украшали алые ленты и бусины, хвост был заплетен в косы. Толпа женщин и детей шла следом, хлопая в ладоши и улюлюкая. Мужчины готовились усесться за свадебный обед. Несколько юношей уже вносили во двор большие медные подносы. До Эдима долетел запах свежеиспеченных лепешек и жареного мяса. Едва войдя во двор, он снова увидел ее. Она торопливо шла куда-то с плачущим ребенком на руках.
– Скажи, почему ты на меня сердишься? – спросил он, преградив ей путь.
– Да ты что? С чего ты взял, что я сержусь? – звонко рассмеялась она.
Ребенок на ее руках неожиданно затих и, казалось, с интересом прислушивался к разговору.
– Тогда почему ты не сказала, как тебя зовут?
Она убрала прядь волос, выбившуюся из-под платка, и улыбнулась:
– Потому что ты не спрашивал. Но если тебе интересно, меня зовут Джамиля.
Он обрадованно кивнул.
– А тебя как зовут? – спросила она.
– Я сказал тебе это минуту назад, – растерянно прошептал Эдим.
Девушка взглянула на него в легком замешательстве:
– А-а, наверное, ты разговаривал с Пимби, моей сестрой-двойняшкой. Где ты ее видел?
Эдим не успел ответить, потому что снова началась пальба. Ребенок разревелся, и Джамиля бросилась прочь со двора. Эдим точно прирос к месту, ошарашенный и обрадованный одновременно. У нее есть сестра-двойняшка! Теперь все объяснилось. Ее ледяной взгляд, неприветливый тон. Это была не Джамиля. Не его Джамиля.
Вечером Эдим стоял у окна и любовался лунным серпом, свет которого серебрил деревенские крыши. Освещенные окна домов напоминали огоньки сигарет в темноте. Он скучал по Стамбулу и радовался тому, что скоро уедет. Вот только как он будет жить без Джамили?
Эдим пошел проститься с хозяином дома. Деревенский голова сидел в халате и курил трубку. В свете масляной лампы, бросавшей на стены причудливые тени, его глаза казались глубоко ввалившимися.
– Я очень признателен вам за гостеприимство, – начал Эдим. – Прошу, примите в знак благодарности эту пахлаву и…
– Увы, я сладкого не ем, – устало перебил хозяин. – Хотя иногда очень хочется. Диабет.
Эдим уставился на коробку, которую держал в руках. Наверное, она предназначена для кого-то другого. Он набрал в грудь побольше воздуха. Лучше было бы навести разговор на интересующий его предмет как-нибудь ненароком, но теперь стало ясно, что ничего из этого не выйдет.
– Сегодня на свадьбе я видел девушку, – выпалил он.
– Девушку?
Поняв, к чему клонит его гость, деревенский голова медленно вскинул бровь. «Аллах всемогущий, этот мальчишка вообразил, что влюблен», – говорила игравшая на его губах ухмылка.
– И что же это за девушка? Как ее зовут?
– Джамиля, – ответил Эдим, чувствуя, что щеки его пылают.
– Джамиля… Я не знаю в деревне ни одной девушки с таким именем.
– Длинные каштановые волосы. Большие зеленые глаза, – подсказал Эдим.
Его собеседник выпустил из своей трубки несколько колец дыма и покачал головой: